В Москве был «благочестивый царь» (за него даже молились: «Грехи наши должны быть безмерны, когда Небо отнимает у России такого самодержца») кроткий и человеколюбивый Иоанн IV. Если вспомнить краткую повесть об антихристе Вл. Соловьева, то антихрист как раз царствует кротко и человеколюбиво, мудро и благодетельно это фундамент его будущих беззаконий.
В нашем сознании почти не укладывается религиозное послушание Ивана IV «до-Грозного»; мы привыкли к нему как к веселому изобретателю «отнятия живота» у человека. Но до 1553 года (до болезни) он следовал завету Максима Грека: «Все, что не благодетельно, не достойно царя»
А потом «влез сатана в сердце»
По Карамзину, сим ядом отравил сердце Иоанна коломенский епископ Вассиан: «Если хочешь быть истинным самодержцем, то не имей советников мудрее себя; держись правила, что ты должен учить, а не учиться, повелевать, а не слушаться. Тогда будешь тверд на царстве и грозою вельмож».
Коломенское стало логовом Ивана Грозного и сейчас главной достопримечательностью этого мета является тень Грозного, и зеваки с восторгом слушают экскурсовода о злодеяниях Грозного наслаждаются злом
Рассказывают (наверняка) и о печальной судьбе митрополита Филиппа когда царь вошел в церковь Успения в черной ризе со своим юродивым войском, Филипп произнес: «В сем виде не узнаю царя православного; не узнаю и в делах царства».
Если митрополит не узнал царя в царе тогда кого же узнал?..
Кругами по воде расходились по России казни из Москвы. Свободолюбивые новгородцы антихриста и логово его определяли однозначно.
* * *
Москва город русский, ленивый, барский, рассыпанный пригоршнями: есть где душе развернуться; в беспорядочности Москвы ее особая красота. Нет более далеких понятий, чем Москва и служба. Суматоха и праздность Москвы совсем не сочетались с аскетическими идеалами православия. Москва слишком мирской город.
И обмирщенность, и балабольство, и то, что «Москва зажралась» становились основой ее греховности. Пока резиденция русских царей была в Москве, и сама грешная Москва была в центре внимания.
Государственный прагматизм Петра решил дело ему нужен был «деловой город», строгая столица, а не бабий подол. Расчерченность Петербурга есть дух петровской государственности. Скучность Петербурга (Лермонтов) стала залогом государственной службы; серость Петербурга залогом обезличивания человека на службе. Петр отчетливо понимал, что государство есть строгий, но слаженный аппарат, не допускающий особой вольницы
Впрочем, восхвалять русское чиновничество занятие неблагодарное. Но и принижать его нет резона. Важно другое как только власть перебралась в новую столицу, следом за ней перебрался и дух антихриста, как своеобразный талисман власти вообще.
Про Москву забыли она стала обыкновенным городом
Теперь Москва просто нравилась своей широтой, «колокольностью», старым укладом, многочисленной дворней, ленивой безмятежностью. Что же ей еще оставалось делать? ведь судьба России теперь решалась не здесь
* * *
Царь змеи раздавить не сумел,
И прижатая стала наш идол,
подвел печальный итог Петербургу И. Анненский. Внутренне двоевластие Петербурга Медный всадник и Змей рождает его трагическую обреченность, его мистику.
Впрочем, лишь бегло: Петербург называли и градом Антихриста, и Новым Вавилоном, и Четвертым Римом, и обреченным городом, и Адом, Хаосом Невы. Его ставили вне Святой Руси, называли анти-русским городом, и тут же, напротив, Самым Русским. Особое очарование придавали четыре всадника и петербургская космография. Чаще всего Петербург отождествлялся с Гибелью и Смертью.
Разные обозначения Петербурга можно встретить в статьях К. Г. Исупова, у Анциферова и других. Но суть от этого изменится мало во всех названиях Петербурга сквозит апокалипсическое мышление: совершена некая роковая ошибка, ответом на которую будет страшный суд.
Но знаешь, мне эта апокалиптика представляется лишь поэтическим нагромождением образов и символов, а потому имеющая ценность именно как поэзия. По большому счету все приведенные обозначения Петербурга лишь пустой звон. К примеру, что может означать пассаж Мережковского: «Город Князя Тьмы»? Что он дает к пониманию Петербурга? Так может быть назван любой мегаполис, что, собственно, и происходит сплошь и рядом.