А, может, в горсовет обратиться? подсказала женщина в черном платке, и добавила, мы же за них голосуем.
Валентина Ивановна посмотрела на стоявшего у двери Руслана.
Придется, Русланчик, ехать в горсовет. Другого выхода нет.
В приемной заместителя председателя горсовета, кроме секретарши, изящной белокурой блондинки, никого не было. Она вскинула подсиненные веки на посетителей.
Нам к заместителю председателя горсовета Накопляеву по вопросу похорон, сообщила Валентина Ивановна.
Сейчас там начальник милиции, подождите, ответила секретарь и жестом указала на ряд стульев.
Ожидали долго. Валентина Ивановна не раз посматривала на руку, где были часы.
Нам же сегодня хоронить! не выдержала она. Жара такая стоит.
Секретарь исподлобья взглянула на нее, пожала плечами. Опустила глаза к столу.
Руслану показалось, будто время вообще остановилось. Появилась неприязнь к расфуфыренной секретарше.
Девушка, просяще сказала Валентина Ивановна, не я прошу, сирота, она показала на Руслана, бабушка у него умерла. Ни родителей, и ни никого у него не осталось. Сейчас же лето, жара, поймите. Больше суток тело не
Секретарь взялась указательными пальцами с ухоженными перламутровыми ногтями за виски, потерла их, будто снимала напряжение от долгого умственного труда. Взглянула на опухшее от слез лицо Руслана.
Ладно, потревожу шефа, вздохнула она и, решившись, подняла трубку. Владимир Федотович, елейным голоском произнесла она, вас ожидает женщина с мальчиком по вопросу похорон пусть зайдут?
Она положила трубку.
Заходите, показала на обитую черным дерматином дверь, на которой, в соответствии с модой, была голубая табличка с золотым тиснением: «Накопляєв Володимир Федотович, заступник голови міської Ради».
Большой кабинет был, словно спортзал. В дальнем углу за респектабельным столом сидел лысый мужчина. Глаза его были выпучены. «Отец Жабы» определил Руслан. Рядом за приставным столиком развалился в кресле жирный полковник Глотайло. Руслан узнал его.
А, старый знакомец, глядя на юношу, неприязненно протянул Глотайло. Опять что-то натворил?
Да нет, произнес Накопляев, с похоронами связано. Садитесь. Он смотрел на Валентину Ивановну и Руслана, а сам думал: «Принесла вас нелегкая! Вечно побираются. Не страна, а скопище нищих. Всем помоги. Вроде горсовет «Армия спасения».
Валентина Ивановна, не обращая внимания на недовольство, сквозившее в голосе Накопляева, сбиваясь, рассказала о причине, приведшей их в горсовет. Поведала и о посещении ею и Русланом директора шахтоуправления.
Пенсию за отца получает? поинтересовался Накопляев, кивая в сторону Руслана.
Пенсия-то есть, да не несут ее, с огорчением произнесла Валентина Ивановна.
Не только вам, всем не несут, повысил голос Накопляев. Ситуацию в стране понимать надо.
Руслан смотрел на холеное и самодовольное лицо начальника, и негодование поднималось в нем.
Накопляев, обращаясь к Глотайло, изрек:
Чуть что сразу в горсовет бегут, будто мы похоронная команда. У нас тоже средств нет. Можете вы понять: ни одно предприятие в городе не работает другие люди как-то хоронят?
Лицо Валентины Ивановны взялось пятнами. Она подалась вперед.
Я куда пришла? резко и недовольно спросила она у Накопляева. На партхозактив или в орган советской власти? Что вы мне, бессердечный чиновник, нотации читаете? Я пришла к вам просить за сироту. Вы хотите, чтобы покойница десять дней в комнате лежала по такой жаре? Во всем доме ни у кого денег давно нет. Довели страну до нищенского состояния, демагоги чертовы! Я бы к вам никогда не пришла слуги народа. Запомните, категорически заявила она, не уйду из кабинета, пока не решится наш вопрос. Мне терять нечего, что было, уже все потеряла.
Не забывайтесь! У меня в кабинете начальник милиции, пригрозил Накопляев.
Вы хотите сказать, что выведете нас силой? Валентина Ивановна окинула хозяев кабинета презрительным взглядом.
Лицо Накопляева потемнело, затем стало отходить от внутреннего недовольства. До него дошло, что он перегнул палку. Следовало исправлять положение.
Ну ладно, пошумели, и хватит, нашел он в себе силы миролюбиво произнести. Будем предпринимать что, разумеется, в наших силах. С кем же теперь жить будешь? спросил он у Руслана.