Супер
В детстве меня постоянно обижали. Сначала лупили в детском саду. Били дети постарше, отвешивали оплеухи воспитательницы. Не знаю, чем я им всем не нравился. Родители перевели меня в другой детсад, но и там ничего не изменилось. Когда пошел в школу, этот кошмар продолжился. Три класса меня избивали и грабили, отнимая деньги на обеды и всякие мелочи, в одной школе, три класса в другой. Седьмой класс в третьей. Не помогало ничего: ни секция бокса, куда меня записал отец, ни советы родителей. Родители отправили меня на лето в деревню, к матери отца.
В деревне меня сразу невзлюбили. Деревенские жители вообще чужих не сильно любят. Неприятности начались в первый же день. Бабушка Вера отправила меня за хлебом в магазин, на другой конец деревни. Я шел по улице с двумя буханками хлеба в сделанной из оранжевого парашютного шелка сумке. Навстречу вышел высокий парень с текущей из разбитого носа кровью.
Слышь, дай сигарету, ломающимся баском сказал он.
Извините, я не курю, попытался обойти его.
Сигарету, говорю, дай! схватил меня за руки.
Не курю я!
Мне обезболивающее надо! Денег дай!
Нет у меня, отпустите! я рванулся, вырывая руки.
Вот ты как? даже будто удивился.
Потом тяжелый кулак врезался в мое лицо. Я пошатнулся, но устоял и, встав в стойку, закрылся.
Вот как? он оскалился, повел плечами, и снова широко махнул рукой.
Я отбил и в свою очередь попытался пробить двоечку, но тело было будто ватное и не слушалось. Удары вышли слабыми и медленными. Он легко уклонился и ударил ногой под колено. Ногу словно сломалась, я упал вбок, расплескивая пыль.
Так тебе, падла приезжая! сплюнул на меня, вытер с носа кровь. У нас тут так не ходят. Понял? присев, он вытер о мою рубашку испачканную в крови руку.
Я молчал, пытаясь встать.
Мобилка есть?
Нет у меня мобилки, пусти!
Брешешь, ловко прощупал мои карманы. Правда, нет, вздохнул разочарованно. И обувка маленькая, взять нечего. Ладно, будешь меня помнить. Васек меня зовут, встал и сделал шаг назад. Это для лучшей памяти!
Последнее, что я видел, была летящая в голову нога в стоптанном кроссовке. Очнулся где-то через час, встал из горячей пыли. Сумка с хлебом исчезла, одежда была безнадежно испачкана, рукав рубашки оторван. Приплелся домой.
Господи, что с тобой?! всплеснула руками бабушка.
Упал, пряча глаза, сказал я.
Горе луковое! Где же ты так упал?
Бежал, споткнулся, упал, ударился головой, монотонно перечислил я, очнулся, пошел домой.
А хлеб где?
Кто-то сумку украл
Вот же народ! Раньше такого не было, чтобы у лежащего без сознания что-то украсть. Это все дачники, понаехали тут. Ладно, будем без хлеба. Ты одежу-то сними, я постираю.
Вера Сергеевна, давайте я еще раз схожу.
Не надо, я сама завтра схожу.
Что делается-то, вздыхала за ужином бабушка.
Что случилось, Вера Сергеевна?
Пенсионный возраст повышают, Витя. Беда пришла, откуда не ждали.
Вы же уже на пенсии? не понял я.
Я-то пожила свое, мне хватит, а вот родители твои бедолаги.
Они долго проживут, без особой уверенности сказал я.
Дед твой, муж мой, Владимир Евгеньевич, земля ему пухом, в пятьдесят восемь лет преставился, а не пил и не курил и все время на свежем воздухе работал.
Да-а-а протянул, не зная, что сказать.
Ну да ладно, отерла слезу, от нас это не зависит, ничего изменить нельзя. Знать, прогневали Бога игрищами бесовскими, теперь ответ всем держать.
Назавтра я повстречал его снова, когда пошел нарвать травы для кроликов. С ним были еще двое, пониже.
О, пацаны, обрадовался Васек, смотрите, городской топает.
Троица двинулась ко мне.
Что вам надо? я отступил, чтобы забор прикрыл спину.
Ничего, заржал белобрысый крепыш.
Что ты с ним трепешься, Леха? недовольно спросил Васек. Не о чем с ним разговаривать. Ты деньги принес? его взгляд уколол меня.
Какие деньги? удивился я.
Как какие? Какие вчера не дал. Придуривается, дурашливо посмотрел на приятелей, не хочет по-хорошему.
Сейчас, третий, самый мелкий, до сих пор молчавший, шагнул ко мне и размашисто замахнулся правой, я его научу уважать.
Я нырнул под удар и пробил апперкот в подбородок. Он отшатнулся и отскочил.