И вдруг я увидела длинный черный мешок, из которого петлистой струйкой стекала кровь на керамические плиты пола. Должно быть, это несчастный бедолага, который, по словам санитара, попал под колеса автомобиля. И словно в подтверждении моей версии я снова услышала мучительный и протяжный стон. Я замерла в страшной догадке стоны доносились из этого мешка. Довольно позднее озарение, если принять в расчет, что из мертвого тела кровь не вытекает. Но кто мог поместить живого и, очевидно, тяжело раненного человека в морг? Это уже не игры разума и мозг мой в полном порядке. Передо мной был длинный черный мешок, к которому я должна подойти и открыть его, чтобы увидеть стонущего человека. Я постояла немного, надеясь, что звуки больше не повторятся и мне не нужно будет спасать ожившего покойника. Но через мгновение по мешку прошла лёгкая рябь и ясно послышался протяжный вздох. Сомнений быть не могло, кто-то внутри этого рыхлого пластика был жив и ему требовалась помощь. С трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту, я подошла ближе и, нащупав непослушными пальцами замок, потянула вниз. Сердце мое оборвалось, то, что я увидела, потрясло меня: это была Моника Стайл. Я закричала. Лицо моей подруги было покрыто спекшейся кровью, она открыла глаза и прошептала что-то. Мне стало дурно, хотелось кричать, на меня накатывала истерика. Но я взяла себя в руки и приникла ухом к ее устам.
Микки, сказала она, это был Микки, прости, Элен
Глубоко вздохнув, она закрыла глаза и затихла. Кажется, я закричала, а потом все потонуло во мраке.
Очнувшись, я тронула пальцами посиневшую шею Моники, пульса не было. Я коснулась губами ее лба, он был в пятнах ссохшейся крови. Мгновение назад она дышала и говорила. Это клиническая смерть ее можно еще спасти. Я побежала к дверям, стала колотить и звать на помощь.
И вдруг за дверью я услышала легкое шарканье ног. Я прислушалась, мне показалось, что я слышу дыхание человека приближающегося к моргу.
Откройте, сэр, закричала я, человек умирает, пожалуйста
По логике вещей незнакомец должен был испугаться, ведь я кричала из морга, а в нем не должно быть живых. Но человек за дверью не проявил признаков страха. Хотя шарканье на мгновение стихло, кто-то явно стоял по ту сторону дверей, прислушивался и молчал. Почему он молчит. Я абсолютно точно знала некто посторонний или из персонала больницы находился за дверью в продолжение минуты. Он знал, что я в морге и прошу о помощи, но не предпринял ничего, чтобы помочь мне. В другое время это озадачило бы меня, навело на мысли: вероятно, кто-то проведал о наших с Моникой планах, но сейчас мне было не до размышлений. Я теряла драгоценные секунды, надо было спасать Монику. Я снова метнулась к подруге и начала делать ей искусственное дыхание. Я билась над ней и беззвучно молилась. Я пыталась согреть ее своим телом, я бережно подняла ей голову, старательно вдувая через рот спасительный воздух, но тщетно: губы моей милой подруги побелели, а лицо приняло выражение тихого умиротворения. Она приняла ангела смерти пришедшего за ней и навсегда оставила меня в этом царстве мертвых. Не теряя надежды, я снова побежала к дверям: