Фул-корс,три смены блюд! С вином!
Он особенно напирал на вино, очевидно, полагая, что все частные детективы падки на выпивку. А может быть, обед с вином был для коммуны нешуточной тратой. Это последнее соображение стало для Эраста Петровича решающим.
– Премного б-благодарен, – сказал он и последовал за Луковым в «Голову индейца», тем самым отрекшись и от данного слова, и от чудесного японского обеда (рисовые колобки, маринованные овощи, зеленый чай), который Маса теперь слопает в одиночку.
– А что ж вам на хоутелтратиться? – ворковал председатель, забегая вперед и открывая половинку двери. – У нас бы в долине и остановились.
– Здесь т-телеграф, – коротко объяснил Фандорин, осматривая «ресторацию».
Заведение относилось к разряду самых невзыскательных. В России его назвали бы даже не трактиром, а кабаком или пивной, поскольку главное место здесь занимала длинная стойка с бутылками и стаканами.
Несколько некрашеных столов с грубыми стульями. Пол покрыт опилками. На стене висит большое зеркало, но разбитое: ровно посередине дырка. Из украшений лишь свисающие с потолка связки луковиц и сушеных перцев, да прямо над стойкой, на отдельной полочке какая-то пыльная банка, в которой плавает потрепанный и почерневший кочан маринованной капусты.
Правда, сбоку, за раздвинутой плюшевой портьерой, виднелась чуть более нарядная комнатка с табличкой «Для леди» – очевидно, та самая, о которой рассказывала Эшлин Каллиган.
В салуне было почти пусто. Только за одним из столов сидела и резалась в карты небольшая компания: двое мужчин, одетых попросту – в клетчатые рубахи и деревенские шляпы, и еще двое городского вида. Очевидно, клетчатые были местными, оба при оружии. У одного из сюртучников, когда он откинулся назад, подмышкой тоже обрисовался красноречивый холмик.
– Сомнительные господа, – прошептал Кузьма Кузьмич, косясь на играющих.
А Фандорин в ту сторону больше не смотрел – и так увидел достаточно.
– «Сомнительными» можно назвать тех, кто вызывает с-сомнение, – сказал он, садясь к накрытому скатертью столу, посередине которого красовалась пузатая бутылка, но только не вина, а виски. – Здесь же все совершенно ясно. Вон те двое в манишках, которые называют друг друга «сэр» и делают вид, будто только что познакомились, шулера. А судя по тому, что оба вооружены, еще и б-бретеры. Видите, один выиграл кучу монет, а второму вроде как не везет? Местным же отведена роль б-бакланов. Пускай их. Не наше дело. Рассказывайте, что там у вас в долине происходит.
– Нехорошо, сначала покушать надо. – Луков обернулся к стойке и замахал. – Плиз, мистер! Окей! Сейчас супчик принесут, кукурузный. Потом трехфунтовую отбивную. А на сладкое пирог с патокой. Вы вино-то пейте, пейте. Вот я вам налью.
Эраст Петрович из вежливости съел ложку неаппетитной похлебки, поковырял жесткий бифштекс, кусок пирога разрезал пополам и отодвинул в сторону. Виски поднес к губам, поставил обратно. Пойло, которым угостил его кочегар на паровозе, по сравнению с этим напитком было просто «Дом-Периньоном».
Кузьма Кузьмич тем временем, потирая свои пухлые ручки и нервно поглядывая на игроков, вполголоса рассказывал про злосчастья бедных непротивленцев.
– …Люди мы мирные, враги всякого вайоленса,у нас и оружия нет, даже ворон от огородов одними криками отгоняем. Хозяину земли мистеру Каллигану (его тут называют cattle baron, то есть по-нашему «скотский барон»), на нас грех жаловаться. Рентплатим исправно, с соседями-селестианцами стараемся не ссориться, хотя они, правду сказать, мракобесы и хамы, каких свет не видывал.
– С-селестианцев? – переспросил Фандорин. – А Маврикий Христофорович говорил про мормонов.
– Они и есть бывшие мормоны.