Нет, ничего!
Оно и к лучшему. Целый НИИ будешь охранять. Это тебе не хухры-мухры! Тут у нас такое о-го-го! Вывеску на воротах видел?
Видел, но на ней ничего нет?!
Чем меньше знаешь, тем крепче спишь! Я уйду, ты закройся на ключ и никуда из сторожки не выходи, даже если будут атомную бомбу выносить. Короче, не вздумай ночью делать обход территории. А утром я приду.
Хорошо.
Не вылезай, смотри, из комнаты. Это никому не нужно, и особенно тебе! Куда ж эта сука подевалась?
И за стариком захлопнулась дверь. Тараканов сел на стул и ошеломлённо стал озираться вокруг такого дежурства у него ещё не было. Эка невидаль спать за деньги! Но чтобы так!
«Тук-тук-тук!»
Тараканов в ужасе вскочил со стула за окном появилась и сразу пропала чья-то рожа. Скрипнула дверь, и он отпрянул назад к стене.
Калитку за мной дух святой будет закрывать, что ли? это вернулся старик. Закроешь и не выходи больше. Про входную не забудь.
На столе в неясных отсветах ночного неба, обрамлённых косым прямоугольником окна, лежали раскрытые конспекты и «Краткий курс гражданского права». Тараканов спал на топчане, прикрывшись своим китайским пуховиком.
«Ух-ух! Ох-ох-ох!» что-то громко простонало в темноте.
Тараканов вскочил и, чувствуя, как сердце прыгает где-то в горле, попытался вглядеться в сумрак комнаты. За стеклом по-прежнему завывал ветер, посвистывая сквозняком в оконных и дверных щелях и шевеля жуткие тени на стенах. Проклятая ива настойчиво хлестала ветками по оконному стеклу. Луна, выглянув сквозь разрывы туч, превратила оставленный на столе термос в какого-то страшного гиганта, тайком пробравшегося в сторожку.
Показалось! Спать!
* * *
«Ох-ох! Ух-ух-ух!» ухнуло где-то совсем рядом и очень отчётливо.
Тараканова снова подбросило на кровати, и он прислушался к доносившимся с улицы звукам. Ничего.
«Приснилось, что ли?» попытался он вспомнить, что именно ему снилось.
На часах половина шестого утра. До возвращения старика оставалось два часа. За дребезжащим окном ноябрьская непроницаемая темень и резко раскачивающиеся тени ивовых веток с Невы задул штормовой ветер, принёсший мокрый снег. Сон мгновенно улетучился, словно его сдуло сквозняком. И опять
«А-а-ах! О-о-ох!»
И прямо под топчаном! Тараканов осторожно спустил ноги вниз и нащупал ботинки. Сделал три крадущихся шага по комнате. Прижавшись к стене, щёлкнул выключателем, и пыльная грушевидная лампочка осветила комнату. Никого. Тараканов, борясь со страхом «не выходи на улицу!», «запрись и не ссы!», подошёл к нарам и медленно, очень медленно начал опускаться на колени, поймав себя на мысли, что отчаянно не хочет туда заглядывать. И вдруг из-под топчана вывалился лохматый хвост там спала старая дворняга.
Ах ты, с-с-сука! Вылезай давай!
Мохнатая беспородная псина сидела перед Таракановым на задних лапах, переводя свой виноватый взгляд с него на стол.
Мало того что я ночью чуть не обосрался из-за твоих стонов, так ты ещё на мою котлету косишься!
Собака, по-человечески вздохнув, подошла к парню и ткнулась влажным носом ему в ладонь, словно говоря: «Да ладно, ночь почти прошла, не обоссался же!»
«Дзинь! Дзи-и-и-нь!»
Студент, живой? Открывай!
Тараканов оставил дворнягу доедать котлету и вышел во двор.
И куда ж подевалась эта сука?! удивлялся отсутствию следов на свежем снегу старик.
Собака, что ли? Она у меня под топчаном всю ночь проохала я чуть не
Да ладно? похоже, притворно удивился сторож. Поумнела, не любит, когда её на ночь на улицу выгоняю, прятаться стала. Как-то раз я не сказал ночному сменщику про неё, а она ночью вернулась и как стала выть и в дверь ломиться У того со страху думал, что волк с кладбища забрёл, давление подскочило, скорую вызвал! Вот ведь чё бывает, а ты молодой ещё!
«Сторож, сука, специально не сказал про псину! Шуточка у них в НИИ фирменная, видимо! И этот, Самойлов, наверняка знал и не предупредил, сука!» не спеша возвращался на факультет Тараканов. До первой лекции оставался почти час.
Ленинград,1989 год.Кавитатор профессора Брехмана
1. Пролог. Научный почти
Профессор Ленинградского института инженеров водного транспорта (ЛИИВТ) Семён Наумович Брехман слыл в институтской среде умным человеком, которого трудно да что там скромничать, бесполезно! переспорить, особенно в том, что касалось теории кавитации. В чём в чём, а в вопросах завихрения, в том числе и мозгов человеческих, Брехман был докой. В общем, был Семён Наумович, как и многие другие, ему подобные, с умными подвижными глазами навыкате, настоящим учёным. К высокому званию советского учёного и ведущего эксперта по кавитации, то бишь завихрению, не хватало только докторской диссертации. Три приятно шуршащие червонца ни к какой зарплате никогда бы не помешали! Поэтому диссертации и не хватало многим, кстати, не хватало.