1. Пролог. Научный почти
Профессор Ленинградского института инженеров водного транспорта (ЛИИВТ) Семён Наумович Брехман слыл в институтской среде умным человеком, которого трудно да что там скромничать, бесполезно! переспорить, особенно в том, что касалось теории кавитации. В чём в чём, а в вопросах завихрения, в том числе и мозгов человеческих, Брехман был докой. В общем, был Семён Наумович, как и многие другие, ему подобные, с умными подвижными глазами навыкате, настоящим учёным. К высокому званию советского учёного и ведущего эксперта по кавитации, то бишь завихрению, не хватало только докторской диссертации. Три приятно шуршащие червонца ни к какой зарплате никогда бы не помешали! Поэтому диссертации и не хватало многим, кстати, не хватало.
И не думай, Брехман, писать докторскую по теории кавитации! предупреждал того заведующий кафедрой «Научные теории текучих и пахучих жидкостей» профессор Ефим Натанович Кильман. Хватит с нас твоей кандидатской. Учёный совет ещё не отошёл от той твоей защиты!
Шолом вам, Ефим Натанович, диалектически-матег'иалистический! отвечал тому Семён Наумович. Чтоб я никогда не увидел Стену Плача и замуг'ованный в неё истог'ический матег'иализм!
Последнюю фразу Брехман произносил мысленно, понимая, что ветер перестройки в стране, конечно, уже задул, но в какие конкретно места он мог вдуть вольнодумцу, втайне ещё мечтавшему взобраться на Синайскую гору, было пока не понятно. Историческая память великомученического народа-странника без нефтяных ресурсов подсказывала, что гласность не есть свобода слова, хотя вольные мысли в глубинах подсознания уже допускались.
Кроме того, заведующий был прав и по существу: его вечный заместитель и парторг института Григорий Иванович Долбоколов успел, шлемазо такой, защитить докторскую по теме «Марксистско-ленинские принципы диалектического и исторического материализма как фундаментальные основы теории кавитации жидкостей и газов» и включил, дважды шлемазо, в библиографический список работы Менделеева по спиртам.
Застолбив за собой научное первенство в идеологии кавитационных явлений природы и начав изучать их влияние на стратегическую в СССР жидкость, Долбоколов, несмотря на свою ничего не говорящую в научных кругах фамилию, отбросил своих конкурентов в самый задний арьергард, если не сказать задницу, советской науки о кавитации. И ещё, комиссар красный, позволял себе ехидные вопросики о роли коммунистической партии в развитии теории кавитации жидкостей и левоуклонистских и правонаклонческих ошибках Менделеева, имея в виду, конечно, фундаментальный спор о преимуществах сорокапятиградусной «Сибирской» перед сорокаградусной «Столичной».
«Иначе не видать тебе, узник пятой графы, никакого кандидатского стажа, мученической гордости за уплату парт- и прочих членских взносов в нетерпеливом ожидании материально-моральной компенсации в виде командировки в Болгарию», хитро прищуривался Долбоколов.
«На что ты, политрук недобитый, намекаешь? На Сибирь? Или на переезд в Москву?» думал всякий раз Брехман, любитель армянского коньяка, понимая, что научная, такая многообещающая стезя по спиртосодержащим жидкостям в ЛИИВТе, к сожалению, полностью перекрыта этим Долбо коловым и коньяк по отдельной графе вряд ли проскочит в тему диссертации.
Но Брехман не был бы Брехманом, если бы не уловил в словах Кильмана «не лезь туда!» истинный потаённый смысл. Лезть нужно обязательно, но как и куда? Вот в чём настоящий еврейский вопрос! В общем, мечта о гиперболоиде инженера Гарина ни на минуту не покидала беспокойную голову профессора Брехмана.
«Инженер смог, завидовал Семён Наумович везунчику Гарину. А я кто, не профессор, что ли?»
И Брехман смог.
«Научно-практические аспекты применения явления кавитации в народном водном хозяйстве СССР и в других отраслях промышленности как яркое доказательство жизнеспособности ленинских идей в советской экономической модели в условиях развитого социализма, несмотря на беспомощные потуги капиталистического мира и враждебную западную пропаганду» так называлась его работа на соискание докторской степени.
Брехман отлично помнил, с каким огромным сожалением он поставил год назад точку в названии диссертации, но титульная страница имела свои пределы. Даже отцы марксизма-ленинизма понимали это. Слава КПСС, что было ещё оглавление, а потом вступление о роли партии в кавитации, а ещё А ещё Брехман хорошо понимал, что любая кавитация, то есть завихрение, начинается с мозгов и именно ими и нужно заниматься в первую очередь. То есть мозги и нужно было завихрять, иначе можно самому сколько угодно овихревать, но доктором наук так и не стать. А Брехман им стал, так как умело закрутил мозги всему институту, своему научному руководителю, оппоненту и рецензенту, не говоря уже про учёный совет и диссертационную коллегию Министерства водного транспорта СССР.