Это окончательно добило Окурка. Он произнес «А что они в самом деле» и побежал к кассе. Вернулся с пачкой купюр.
Тридцать семь, сказал он.
Но я, как человек порядочный, конечно, не собирался брать лишнего. Сколько я отдал за испорченные брюки и пиджак? Вот шесть с половиной и возьму. Ну и за моральный ущерб тысячу. Будет с него, ведь про правительство-то он правильно кричит, от Окурка экономике гораздо больше пользы.
Забрал я тетрадный лист, исписанный неровным почерком Леши, где он клялся и божился, что больше нарушать общественный порядок не станет и с чистой совестью удалился восвояси.
На углу заведения я щелкнул пальцами а что, еще можешь! Главное, всегда вовремя включать мозги. И сатисфакцию получил, и обществу пользу принес.
Прикурил сигарету, но тут же придавил каблуком. На асфальте остался всмятку раздавленный окурок.
Живительный ручей
Не знаю как вам, господа, а мне хлеба не надо дай только понаступать на старые грабли и поклевать то, что зарекался не клевать. Не успел я отойти от истории с псевдопопрошайкой, когда по собственной глупости чуть не оказался на нарах, так снова вляпался в такую историю, что если кому рассказать, покрутят пальцем у виска. Но мое дело записать что было, а там уж как бог даст.
Кстати, о боге. Я, конечно, пропащий атеист, но к религии отношусь с уважением и опаской. Мало ли что там в самом деле наверху и кто поджидает с кожаными канчуками? А потому нет-нет, да и захаживаю в церковь, может, чего-нибудь и спустят, что с дурака взять. Вы не такие? Мои искренние поздравления.
Так вот. Гулял я однажды у пруда, что рядом с храмом, предполагая потом зайти и поставить свечку. У главных врат двое нищих. На калек и юродивых не похожи, помятые разве что, да физиономии наглые. Держат в обветренных, цепких руках пластмассовые стаканчики, провожают прохожих оценивающими взглядами. Хихикают, переговариваются. Как только кто подходит, сразу скорбь и плаксивость на лицах.
Встал я сбоку и принялся наблюдать. Хоть и немало в церковном календаре всяких праздников, но, видимо, в тот день ничего особенного не отмечалось, народу было немного. И все же их стаканчики пополнялись серебром исправно. Как только набиралась приличная кучка, мелочь ссыпалась в карманы. У одного нищего была даже вполне нормальная черная сумка, из которой он регулярно доставал бутылку пива и блаженно к ней прикладывался.
А неплохо вы тут живете, ребята, подумал я. К вечеру мой недельный заработок наверняка имеете. Да это ладно, не каждый решится стоять с протянутой рукой. Но вот интересно, а кому вы выручку сдаете окрестным бандюганам или, страшно подумать, попам? Ну не им лично, разумеется, а церковным служкам.
И так меня, порядочного человека, этот вопрос заинтересовал, на фоне всяких разоблачительных материалов о мздоимстве служителей культа, что я твердо решил выяснить истину.
Купил я бутылку водки и почти без закуски выпил, чтобы на утро оказаться в страшном похмелье. Так оно и вышло. Колотило меня и ломало, как в лихорадке. Причесываться не стал, умываться тоже. Правда, зубы почистил, иначе точно бы стошнило. Вынул из шкафа старый мятый пиджак, который собирался отправить на дачу еще два года назад, слаксы с кофейными пятнами и бахромой на правой штанине, оторвал на рубашке две верхние пуговицы. Посмотрелся в зеркало. Соседи встретят, перекрестятся.
А потому спускался я по черной лестнице и выходил со двора с восходом солнца через заднюю калитку. У трансформаторной будки окунул стоптанные ботинки в лужу, вымазал грязью пиджак. Проверил в карманах ли деньги. Не забыл, на месте. А лежало в них шесть тысяч, разменянных накануне на сторублевки.
Возле церковных ворот уже паслись те двое. Еще один деятель, с коробкой на груди ходил вдоль боковой ограды, у церковной лавки. На коробке нарисован крест и что-то написано, видимо, «пожертвуйте на восстановление храма!»
Приблизился я к воротам, спросил:
А что, граждане нищие, хорошо сегодня бог подает?
Кому подает, кому и в глаз дает, ответил невежливо попрошайка, что имел нос похожий на неженский огурец такой же длинный, зеленый и в пупырышках. У другого нос был тоже какой-то овощной, но походил больше на азербайджанскую помидорину. Тебе чего тут надо?
Да вот, говорю, жизнь совсем разладилась. С работы выгнали, жена ушла, дети от наркоты лечатся. Даже на черные работы не берут по причине хронического алкоголизма и слабоумия.