И, выпрямившись, с непроницаемым лицом, принялся с яростью натирать и без того блестящую стойку.
Что ожидал я увидеть на следующий день? не знаю. Видимо, что-то значительное, но всё померкло и обернулось никчёмным пустяком в тот момент, когда я опять увидел её.
Привет, Ника, сказал я, входя.
Привет, эхом откликнулась она.
Тебе что-нибудь заказать?
Мне вдруг захотелось украсить наш стол свечами потрескивающими и оплывающими в тусклых бронзовых канделябрах. И наполнить фужеры старым красным вином.
Будем пировать? улыбнулась Вера, услышав моё предложение.
Конечно, будем! бодро ответил я, воодушевлённый тем, что наши желания совпадают.
Но сначала хотелось бы что-нибудь прояснить, перебила меня она.
В её голосе послышался металл, который заставил меня оторваться и от меню и от своих грёз. Потянуло сыростью, ночью, туманом. Не пташка лесная и не властная королева восседали сейчас передо мной. А самая настоящая ведьма! Невыразимо прекрасная, разъярённая, и желающая докопаться до правды.
Да! воскликнула она, скомкав салфетку, очень хочется разобраться!
Конечно, проговорил я мягко, несколько напуганный новой метаморфозой. А для начала восстановим события. Вот смотри по порядку. Сейчас семь вечера. Вчера в это время
Нет, жёстко промолвила Вероника, сейчас девять.
Мы глянули друг на друга. Потом, одновременно, на громоздкие напольные часы, стоявшие в углу. Они показывали половину восьмого.
Отлично, буркнул я, впрочем, ничего отличного не замечая. Продолжим?
Она кивнула. Наши руки непроизвольно потянулись навстречу и соприкоснулись на середине стола.
Сегодня двенадцатое мая, произнесла Вера.
Она уже не хмурилась. Она размышляла.
Восемнадцатое, ответил я.
А?.. её вопрос повис в воздухе.
Две тысячи седьмой.
Двенадцатый. Две тысячи двенадцатый.
Право слово, наш диалог напоминал разговор сумасшедших. Или, на крайний случай, сценку из театра абсурда. Она стиснула мою ладонь так, что побелели пальцы.
Вера, проговорил я, придвинувшись настолько близко, насколько позволял стол, что же это такое? Какой-то эксперимент? Кто-то построил машину времени, а мы в этой лаборатории подопытные кролики?
Хомячки, обронила Вера. Белые крысы.
Ну да, согласился я. Хомячки. Но мне всё равно. Главное то, что я не хочу тебя потерять. А остальное ерунда. И не важно, что мы не совпадаем по времени. Подумаешь, пять лет. Всё ж, не пятьдесят. Давай найдём друг друга там, я качнул головой в сторону, указал на стену, отыщем в реальности Где ты была в две тыщи седьмом?
А вдруг ты приедешь ко мне там тогда А я тебя не узнаю?..
И здесь, в это мгновенье, когда я осознал, что она может запросто ускользнуть в другой мир, просто выйти и не вернуться, потому что затеряется там навсегда, я ужаснулся. И мне стало глубоко наплевать на то, что мною, возможно, манипулируют. И сейчас наблюдают, как я, подобно крысе, бегу по стеклянному лабиринту, стремясь на запах сыра. Даже если это действительно так. И всё подстроено. И «сыр» это нарочно подосланная ко мне девушка.
Но она, по-моему, опасалась того же. Потому что внезапно отпрянула, правда, не убрав рук, и пристально посмотрела мне в глаза. Мне показалось, что вопрос: не актёр ли я? уже готов сорваться с её уст. Но сказала она совсем другое.
Я живу в Питере.
Она проговорила так тихо, что я едва прочитал по губам.
Владивосток, ответил я и потянулся за паспортом.
Вера взяла его, осторожно, как древний манускрипт, развернула, но посмотрела не на прописку, а на фотографию и, если не ошибаюсь, на семейное положение.
А, может попробуем выйти? с некоторым колебанием, предложил я, решив, что пора расставить точки над i.
А почему бы и нет? с вызовом, обращённым к неизвестности, отозвалась она. Только постараемся вместе
Я встал, обошёл вокруг стола, приблизился к ней и, почти обнявшись, мы пошли вверх.
Дверь и не думала сопротивляться. Она отворилась легко и бесшумно. И нам открылась широкая залитая солнцем площадь, за которой, обрамлённое белоснежным мраморным парапетом, сверкало южное бирюзовое море. Да!.. От дома я находился, пожалуй, очень и очень далеко. Владивостоком и не пахло. Море у нас унылое, серое, можно сказать, стальное. А здесь