Мне кажется, я простудился вчера, горло болит, голова ноет, перебил Белгруевич. Поджелудочная побаливает, но не сильно. Печень покалывает. Но главное, помню отчетливо, я отравился чем-то, а может быть, перегрелся на даче в новой бане. Понимаете, температуру трудно стало регулировать после того, как я обложил печку речным камнем. Должно быть ровно шестьдесят три целых и семь десятых градуса, но злополучные камни набирают влагу и получается все восемь десятых градуса. Хотя набор микроэлементов в паре превосходный: осмий, цинк, сурьма, свинец. Но я значительно перегрелся, заплетающимся языком вещал Белгруевич.
Вот я не понимаю. К чему эти аресты? Что, разве можно поверить, что вывели средства? Ерунда! Ну хорошо, пусть вывели средства, но наверняка все по закону! Поговорите сначала с людьми начистоту, выясните их потребности, проверьте чистоту помыслов, а уж потом сажайте, сетовал Турхельшнауб.
Веня, ты представляешь масштаб информационных подтасовок на Западе? А что, в Америке не воруют? До Била Гейтса-то нам ох как далеко, особенно принимая во внимание ихний бюджетный дефицит, ораторствовал, не замолкая, Сергеев.
Я слышал, в Америке собирались учебник истории выпустить для колледжа, где Лондон мать городов русских, а Ледовое побоище незначительная стычка в шведском дьюти-фри за бесплатный бокал виски, едрены пассатижи, смеялся от души Белгруевич.
На этом месте беседу друзей прервал не укладывавшийся ни в какие рамки инцидент. Молодой человек в черном элегантном, но недорогом костюме, по-видимому администратор ресторана, появился из дверей кухни, удерживая аккуратно дымящуюся кастрюльку руками в белых перчатках. Он деловито, не торопясь подошел к одному из столиков, где отдыхали три благовоспитанных гражданина в одинаковых синих костюмах. Молодой человек застыл за спиной у одного из мужчин, увлеченного оживленной беседой с товарищами. Никто не обратил на происходящее должного внимания. Улучив момент, администратор с мефистофельской улыбкой на красивом лице снял крышку с кастрюли и положил ее на столик. Затем, приняв несколько театральную стойку, как бы изображая поэтическую брезгливость в стиле Лермонтова, мерзавец вылил содержимое кастрюльки, целясь своей жертве за воротник. По красивому синему пиджаку гражданина растекся неэстетичными разводами красный украинский борщ. Капуста, картошка медленно сползали по спине на пол. От борща валил пар: очевидно, содержимое кастрюли предварительно разогрели до кипения.
Ошпаренный господин взревел, как раненый кабан. Два его товарища вскочили и кинулись к выходу из зала, как выяснилось, чтобы позвать охрану, дежурившую на улице, у машин. Воспользовавшись замешательством, ловкий администратор аккуратно взял со стола графинчик водки, налил себе рюмку и спокойно выпил. Охранники, два тупоносых квадратных спортсмена с лысыми черепами, с запозданием нарисовались в зале. С высунутыми языками наперевес, как раскормленные доберманы на прогулке в летнем парке, ринулись они к администратору, накинулись на него, повалили на пол и скрутили руки тренированными движениями. Немногочисленная публика и официантки замерли, окаменев от страха и недоумения. Вскоре раздались крики, люди повскакивали с мест, кое-кто двинулся к выходу.
Друзья решили не искушать судьбу и оказались в первых рядах очереди в гардероб. Едва успев нацепить пальто, вышли на мороз. Некоторое время стояли молча, обдумывая инцидент. Обсуждать происшедшее никому не хотелось. Дело темное, однако Турхельшнауб спросил:
Олежик, вот ты многое знаешь, расскажи нам, что сейчас произошло?
А что тут знать? произнес Сергеев. Ребенку понятно. Очередной обманутый дольщик наказывает застройщиков. Ошпаренного дядьку я вроде узнал: его зовут Андрей Бигузякин, он вице-президент известной компании под названием «Писа-роза демолишн»5. Говорят, Бигузякин набрал кредитов в «Жмурбанке» на строительство поселка в лесу. Название такое романтическое: «Дали Достоевского». Нараздавали людям обещаний и застыли на стадии фундамента. Им бы еще сошло с рук, если бы они не
У Турхельшнауба, как назло, в этот момент начисто отказал слух и закружилась голова. Жаль, интересно ведь рассказывал Сергеев.
Но эти объекты хотя бы имеют рыночную стоимость? поинтересовался Белгруевич.