Игорь стоял у входа в парк, наблюдая за танцующими у открытой сцены людьми и время от времени поглядывая на часы. Было без десяти четыре. Маргарита Владимировна должна была уже скоро подойти.
Скрестив руки на груди, Игорь позволил себе, прислонившись спиной к каменному проёму входной арки, ненадолго закрыть глаза и прислушаться к музыке. Мелодия незамысловатого быстрого вальса сплеталась причудливыми ярко-голубыми и синими узорами, иногда сквозь них, подобно алым вспышкам, доносились с Красного проспекта сигналы автомобилей, извещавшие о начале пробок в центре города. Вливалась в эту мелодию и зеленоватая канва гомона людских голосов, спорящих о политике, обсуждающих погоду, моду, проблемы ремонта теплотрассы Наконец, до его слуха, сквозь всё многоцветие звуков, донёсся гулкий стук каблуков, золотистой россыпью расцветивший узорную палитру музыки. Игорь открыл глаза. К нему приближалась, поглядывая на слишком массивные для тонкой женской руки часы, девушка лет тридцати. Игорь окинул незнакомку беглым взглядом. Невысокая, стройная, скорее, спортивная, чем просто худая. Одета в чёрное кожаное полупальто, чёрные брюки из плотного атласа и ботинки на огромных каблуках. Но, не смотря на подобную обувь, шла она быстро и уверенно, почти по-солдатски чеканя шаг.
Игорь отделился от арки и направился навстречу девушке. Та, заметив его, остановилась, окинула его быстрым оценивающим взглядом, словно что-то припоминая, после чего решительной походкой пошла ему навстречу.
Маргарита Владимировна? первым спросил Игорь, когда они встретились.
Да, девушка кивнула. Я Вас долго ждать заставила?
Нет, Игорь помотал головой, вежливо улыбнувшись. Пройдёмся?
Они вдвоём прошли под аркой и не спеша направились по дорожке, ведущей вглубь парка.
Значит, Вы психолог, начал разговор Игорь.
Психиатр, отозвалась Маргарита. Но, к сожалению, преподавать, в том числе и психологию мне тоже приходится.
Почему к сожалению?
Никогда не чувствовала себя преподавателем, ответила Маргарита. Слишком много теории.
Ну, нам теория тоже не помешает, произнёс Игорь. А Вам часто приходилось с шизофрениками сталкиваться?
Чаще всего с «пограничниками», ответила Маргарита. Хотя и с клиническими хватало случаев.
А можете рассказать? Игорь остановился у одной из скамеек и жестом предложил Маргарите сесть.
Боюсь, здесь много рассказов получится, Маргарита, сев на скамейку, поправила прядь выбившихся из причёски медно-рыжих волос и впервые за время беседы улыбнулась. Я четыре года назад работала в клинике, что на 1905 года. Сейчас работаю в психодиспансере. Ещё практика была в частной психиатрической клинике в США, в 2008. Знаете, случаи всегда разные. Даже если они в чём-то похожи. Потому, когда речь идёт о маниях, о каких-то навязчивых идеях, о всевозможных галлюцинациях здесь приходится каждый раз начинать с нуля. Как в следствии.
Ну, да, согласился Игорь. А Вы говорите, в США были? вдруг зацепилась его мысль за её слова.
Да, на практике, ответила Маргарита. Была там, кстати, одна пациентка. Всё пыталась меня зарезать ночью. Требовала завтрак.
Игорь усмехнулся. Небрежный тон собеседницы, которым были сказаны эти слова, удивил его.
А страшно не было? словно против своей воли спросил он.
Нет, Маргарита помотала головой. Я хорошо прятала ножи.
Она заулыбалась. Игорь беззвучно рассмеялся.
А Вы рисковая девушка, заметил он.
Маргарита пожала плечами.
В этом мире всё бывает, произнесла она. Да и Вам ли говорить? Я более чем уверена, что Вы свою жизнь куда чаще подвергаете риску.
Ну, Игорь пожал плечами. Работаем.
Это достойная работа, словно сама себе произнесла Маргарита. А Вы мне можете показать снимки?
Игорь помедлил всего мгновение. Тон живой речи собеседницы не изменился он был всё таким же мягким и доброжелательным. Потому окончание беседы вежливости было, в случае Маргариты, скорее, логическим продолжением этой самой беседы, а не сменой надоевшей темы.
Да, Игорь достал смартфон. Вы, кстати, говорили о ликантропии. Я почитал об этом общую информацию. То есть, это вариант шизофрении?
Либо бредового расстройства, подтвердила Маргарита. Человеку, действительно, кажется, что он превращается в зверя. Он ощущает, что у него растёт шерсть, прорезываются клыки, отнимается человеческая речь. Можно сказать, это пример деперсонализации. Человек не ощущает себя собой и даже не способен понять, что он делает в этот момент.