«Город просыпается. Сегодня никто не умер» Игорь невольно вспомнил слова из игры в «Мафию», в которую он играл ещё будучи курсантом. Жизнь слишком часто напоминала ему игру. Только правила были немного сложнее.
Допив кофе и вымыв посуду, Игорь уже собирался выходить, как вдруг в кармане зазвонил телефон.
Ты дома? это был Алексей.
Выхожу, ответил Игорь.
Езжай сразу в Заельцовский парк. Очередное, продолжал Алексей. Наши ребята позвонили, группа скоро на месте будет.
Есть очевидцы?
Нет.
Жаль. Ладно, выдвигаюсь, Игорь вышел из квартиры.
Город просыпается, произнёс он сам себе. Не просыпается только мирный житель, кто-ты-там?
Спустя минут сорок Игорь подходил к месту очередного преступления, где уже вела работу опергруппа вместе с судмедэкспертом и кинологами.
Ну, что? Игорь сразу же направился к Светлане Меркуловой, кивнув работавшим на месте сотрудникам полиции. Светлана небрежно поправила чёлку тыльной стороной ладони и, стягивая резиновые перчатки, повернулась к Игорю.
Алёша не с тобой? вместо ответа спросила она.
Едет, ответил Игорь.
Светлана, кивнув, первым делом убрала в мусорный пакет грязные перчатки, собрала инструменты и только потом повернулась к Игорю.
Жертва молодой человек, лет восемнадцати, наконец, произнесла она. Личность не установлена. Относительно нападавшего ничего нового сказать не могу. Горло перегрызено зубами крупного хищника. Если говорить о характере укуса, то, судя по силе сжатия, это гигантский ягуар. У них из всех кошачьих самые мощные челюсти. На плечах и груди жертвы следы от когтей. Это всё.
В любом случае, спасибо за информацию, Игорь, нахмурившись, перевёл взгляд на лежавшее на земле тело.
Обращайтесь, отозвалась Светлана. Хорошо, ты Алёше тогда расскажешь? А то мне ещё подробный отчёт сейчас составлять надо.
Да, Игорь кивнул.
Светлана забралась в служебную «Газель», чтобы подготовить место для транспортировки тела. Игорь, окинув место происшествия взглядом, подошёл ближе к мёртвому, однако остановился, не дойдя пары шагов. Он узнал погибшего. Это был тот самый парень, с которым он столкнулся вчера в метро и которого хотел бросить под поезд.
Следы есть? спросил Игорь руководившего опергруппой лейтенанта, предварительно поздоровавшись и показав удостоверение.
Есть, ответил лейтенант Климов. Но ведут из ниоткуда в никуда. Единственное, могу сказать, у зверя правая лапа повреждена. Может, пробил чем-то.
Как и всегда, протянул сам себе Игорь. Ладно, спасибо. Будем личность устанавливать.
Спустя два часа в кабинет Селезнева был доставлен пакет документов, в котором содержалась информация о личности погибшего. Косаренко Михаил Матвеевич, восемнадцать лет, ранее привлекавшийся за мелкие кражи и незаконную торговлю цифровой техникой. Студент Новосибирского колледжа электроники и вычислительной техники, более ни чем особенным не отличавшийся.
Может, у него «стрелка» какая была назначена? предположил Алексей.
А у остальных? мрачно заметил Олег. Что их всех объединяет?
Да кто бы знал, Алексей откинулся на спинку кресла, вертя в руке автоматический карандаш.
Будем опрашивать тех, с кем он учился и мог ли он быть связан с другими жертвами, заметил Игорь.
Опрашивать-то будем, произнёс Николай Иванович. Да, вот, кажется мне, что они не связаны.
Все присутствующие повернулись к Селезневу.
Почему? спросил Олег.
Чутьё подсказывает, улыбнулся Селезнев. Ну, вот, как вам, товарищи, кажется. Что общего может быть между этим мальчишкой и той дамой, с ключами? Со студентом ещё могло что-то быть. Он телефон краденый там мог покупать. Или журналист твой? Селезнев глянул на Игоря. А та девушка? Она-то уж точно не будет ворованных телефонов покупать. Вы, конечно, поспрашивайте, но мне кажется, все эти жертвы друг друга не знали.
Опять двадцать пять, буркнул Олег. Что ж тогда их объединяет?
Может, нам это психолог расскажет, улыбнулся Селезнев. Игорь нам об этом завтра доложит. Ну а пока, товарищи офицеры, будем думать.
Глава седьмая
Ранний апрельский вечер, наполненный пыльным ароматом первых зелёных побегов, прелой земли и мокрых стволов деревьев, мягко опускался на раскинувшийся в центре города парк, окутывая прохожих тонкой прозрачно-светлой вуалью птичьего гомона и детского смеха, в которую, подобно акварельным мазкам, набросанным кистью небрежного художника, вливалась цветная палитра звуков летящего вальса.