А сам он будет нам предан?
На словах да, но я ни в чем не уверен, Рутений
Перси слушал разговор, затаив дыхание. Ему стало интересно узнать, о ком шла речь и кто таинственный собеседник вождя. Однако дальнейшее поразило его еще больше.
Я, разумеется, ни слова не сказал ему об украденных документах, однако
Так их взял Гольмий? И Вы не нашли их?
Нет. Я не знаю. Я склонен думать, что их украл не Перси и не Гольмий, и не кто-то из далеких о политики людей. Это мог сделать лишь тот, кто хорошо понимает их ценность.
За что же Вы тогда наказали невиновных в краже?
Во-первых, они теперь далеки от искушения вмешиваться в мои дела, особенно Перси, он ведь чужой человек, я его планов не знаю. Во-вторых, это послужит уроком и для других.
Голоса приближались, и оставаться в укрытии становилось опасно. Перси бесшумно прошел вперед по коридору и вышел на улицу. Услышанное так потрясло его, что теперь совсем расхотелось спать. Такой подлости от вождя Перси никак не мог ожидать.
На свежем воздухе ему стало немного легче, голова прояснилась, и даже немного захотелось спать. Тишина и безлюдье успокоили его возбуждение, и Перси решил вернуться в пещеру.
Перед ним возникла тень. Силуэт загородил проход в пещеру. Огромного роста мускулистый человек зажал ему рот и толкнул, Перси ничком упал на землю, а силач стал избивать его ногами и руками. Перси сопротивлялся, как мог, но скоро понял, что здесь он бессилен. Вдруг удары прекратились, и Перси с трудом поднялся на ноги. Нападавший убегал, и все же в последний момент он оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на свою жертву. Если он хотел остаться незамеченным, то ему это не удалось лунный свет осветил его лицо, и Перси узнал силача. Перед ним был Блотон.
***
На следующее утро Перси долго и путано объяснял друзьям и перепуганной Нинисель, что произошло ночью.
Мы ведь тебя предупреждали, а ты опять не послушался, упрекнул друга Лютеций. Зачем тебе понадобилось идти гулять ночью одному? А насчет разговора могу сказать лишь одно: ты услышал то, что знать не положено.
Да, но теперь я уже слышал и не могу не думать об этом.
Перси прав, сказал Лоуренсий, теперь уже поздно жалеть о содеянном. Радуйся, что остался жив. А по поводу разговора могу сказать лишь одно: Монтесума ведет большую игру со сложными правилами, которая называется политикой. Конечно, многие вещи имеют совсем иное объяснение, ведь ему приходится учитывать множество самых разных людей и событий. Теперь ты сам убедился, что он хитрый и коварный человек, поэтому будь осторожен, если тебе придется с ним сталкиваться.
Перси пришлось удовлетвориться таким объяснением. Большего он от друзей не добился, несмотря на многочисленные расспросы. Что-то убеждало его, что друзья знают больше, но не хотят ему говорить, и решил отложить расспросы до более удобного случая. С Нинисель же ему не хотелось делиться своими страхами и проблемами она совершенно ушла в себя, в свои личные переживания и надежды. Она жила внутренней жизнью, которая казалась ей куда более важной, чем мысли мужа о политике и месте в мире. Все пройдет, он забудет о своих делах, а в ней сейчас совершается чудо вечное чудо появления новой жизни! Ведь это намного важнее какой-то политики. Временами она ласково спрашивала Перси:
Как ты думаешь, кто у нас будет? Мальчик или девочка? А ты бы кого хотел больше?
Перси машинально улыбался, отвечал ничего не значащий вздор, о котором забывал через минуту, и снова погружался в свои размышления о подслушанном разговоре.
Нинисель настойчиво просила Перси прогуляться с ней вечером, как раньше, и он согласился, чтобы не расстраивать жену. Они вышли на улицу; Нинисель нежно улыбалась она чувствовала себя абсолютно счастливой. Здесь, рядом с ней, был сосредоточен весь ее мир, и он теперь так же улыбался вместе с ней.
Помнишь наш первый день, нашу первую прогулку?
Перси отвлекся от своих размышлений и предался счастливым воспоминаниям.
Да, отлично помню. Мы гуляли здесь по двору, а потом сидели вон там на упавшем дереве.
Они присели на пенек.
Здесь мы сидели обнявшись и говорили разные милые глупости
Отчего же глупости? Я и сейчас люблю тебя так же.
И я, вздохнул Перси.
Он держал жену за руку и старался отогнать неприятное ощущение дежавю. Так же он стоял тогда с друзьями, полный надежд, веры в свое освобождение, безмятежно смеялся и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, и совсем скоро все переменилось. «Нет, так я сойду с ума, я никогда не дам себе возможности радоваться, нужно перестать ждать плохого».