Нет-нет, ответила я. Тетушка о деньгах не думает. Она знает истинную цену земному богатству.
Так в чем же дело?
Она хочет, чтобы я вышла замуж за очень хорошего человека.
Что? За «светоч благочестия», хм-хм? Ну, не беда, я и с этим справлюсь. Ведь сегодня как раз воскресенье, не правда ли? Так я просижу всю утреннюю, всю дневную и всю вечернюю службу и стану столь набожным, что она будет взирать на меня с восхищением и полюбит меня сестринской любовью, как выхваченную из огня головню. Я вернусь под ее кров, вздыхая, как кипящий котел, и благоухая елеем проповеди милого мистера Ханжуса.
Мистера Лейтона, поправила я сухо.
А мистер Лейтон, Хелен, «чудесный проповедник»? Милейший, святейший пастырь не от мира сего?
Он хороший человек, мистер Хантингдон. Я хотела бы, чтобы вы были и вполовину таким хорошим!
Ах, я и позабыл, что вы тоже святая. Молю вас о прощении, жизнь моя. Но не называйте меня «мистер Хантингдон». У меня есть имя. Артур.
Если вы и дальше будете говорить такие вещи, я никак не стану вас называть, потому что не захочу вас видеть. Если вы и правда хотите обмануть тетушку, это очень дурно. А если нет, так подобные шутки также очень дурны.
Виноват! ответил он, заключая свой смех печальным вздохом. Ну а теперь, продолжал он после короткого молчания, давайте поговорим о чем-нибудь другом. И подойдите ближе, Хелен, обопритесь на мою руку, и тогда я перестану вас поддразнивать. Но спокойно смотреть, как вы гуляете здесь одна, я не в силах.
Я подчинилась, но предупредила, что скоро мы должны будем вернуться в дом.
К завтраку еще долго никто не спустится, возразил он. Вы сейчас говорили о своих опекунах, Хелен, но ведь ваш отец, кажется, еще жив?
Да, но на дядю и тетю я привыкла смотреть как на моих опекунов, пусть по закону это и не так. Отец отдал меня на полное их попечение. Я не видела его с тех самых пор, как умерла мама я тогда была еще совсем маленькой, и тетя, выполняя ее последнюю волю, взяла меня к себе. Она сразу увезла меня сюда, в Стейнингли, и с тех пор я так тут и живу. Поэтому, мне кажется, он не станет запрещать мне ничего, что она одобрит.
Но будет ли он возражать против того, чего она не одобрит?
Вряд ли. По-моему, он просто обо мне не думает.
Это очень нехорошо с его стороны. Однако он ведь не знает, что его дочь ангел. К моему счастью, не то бы он не пожелал расстаться с таким сокровищем.