Господин граф несколько минут любовался на старую овчину, не говоря ни слова, только желваки ходили по скулам.
Патрик, мирно предложил дядя, уставший от его угрызений совести. Поднимем-ка сотню Бинстона да сходим погулять, а? По мне, так уже с позавчера пора!
Глаза Босуэлла сощурились, он окинул взором родича с головы до ног:
Что, опять на справедливый грабеж потянуло, а, лорд Болтон? А другие средства тебе не знакомы?
Да нет тут других средств, сколько раз тебе говорить, язык стер до типуна уже зачем ты вообще сюда приехал, лэрд Лиддесдейл, если честный разбой тебе не по вкусу?
Вообще, дядя, я приехал навести у вас тут порядок, в этом чертовом болоте воров и убийц.
Ах, вот как! не впечатлился Болтон. Ну, допустим. Король дал тебе войско?
Нет.
Король дал тебе денег?
Нет
Ну, и как ты собираешься приводить к покорности рейдеров, ваша светлость? осведомился Болтон.
Молодой граф еще раз длительно посмотрел на дядю и применил излюбленный аргумент:
Вообще-то я королевский лейтенант.
Этим можешь и подтереться, заключил Болтон. У меня для тебя плохие новости, племянничек: тут король никому не указ, понятно? Тут всему голова вожак рода, и на гербовой печати не въедешь в Приграничье. Ты тут все должен заработать сам, всю свою власть, ты ее должен им в глотки затолкать, чтобы никто вякнуть не смел понятно?
Так тебя ж они слушаются?
Кто, наши-то? Слушаются. Ты хочешь, чтоб они и дальше слушались только меня? Моя воля тебе тоже не в помощь, хотя, понятно, помогу, чем смогу. Запомни как сам себя покажешь А хуже всех здесь Эллиоты.
И Болтон поморщился.
С холма спускались трое верховых, Эллиоты явились на встречу втроем, как Болтон и предсказывал Малыш Джок Эллиот, Уилл Хер Собачий и Леди Эллиот.
Леди? переспросил Патрик, вглядываясь и не замечая юбки на третьем из всадников. Она что, жена Джока?
Кто-то за спиной Белокурого прыснул.
Леди ему не жена. Леди-Эллиот зовут их младшего, Роберта.
Белокурый недоуменно взглянул на дядю.
Содомит, пояснил Болтон коротко. Но, по мне, он поопасней будет, чем те два старших кобеля.
Эллиоты не спеша приближались, Хепберн видел, как внимательно озирают окрестности Уильям и Роберт, подозревая возможность западни. Патрика прикрывали с флангов дядя Болтон и кузен Бинстон.
Спиной не поворачивайся, когда станем разъезжаться, заранее предупредил графа лорд Болтон. Велика вероятность получить пулю, арбалетный болт или метательный нож
Так что, Раннему Снегу пятиться, что ли? хмыкнул Босуэлл.
Зачем? Надо сохранить поле за собой.
Встреча эта происходила спустя три недели после кражи скота из овчарен Хермитейджа, за это время семьи успели обменяться рядом любезностей, не переходя пока непосредственно к кровной вражде. Скажем, посланца Эллиотов, привезшего шкуру паршивой овцы, Белокурый посадил на хлеб и воду в одной из уютных нор замка, в темнице, и великодушно о нем забыл, вместо того, чтобы отрубить руку, как вору, или прибить за ухо к позорному столбу в Каслтоне в базарный день. В ответ Джок Эллиот вместе со своими ребятками отбил у графа с десяток галлоуэев, перегоняемых с летних пастбищ пятерых пастухов ранил, трех уложил на месте, виру за кровь дать отказался. В свою очередь, Босуэлл, взяв с поличным на рейде за Кершоп Берн дюжину Эллиотов из отряда в полсотни клинков, уже на той стороне, не дожидаясь Дня перемирия, выслал их в объятия английского хранителя Западной марки барона Дакра. Когда же и это не впечатлило Малыша Джока, следующих пятерых Эллиотов, взятых на контрабанде свинца и пуль, он аккуратно повесил на видном месте перед тюрьмой в Джедбурге с полной конфискацией движимого имущества в свою пользу, как и полагалось по статуту о Границе Было ли это в полной мере «правосудие джеддарта», Патрик, признаться, себя уже не спрашивал он вошел в азарт. Он и Малыш Джок Эллиот оба были повязаны грубой цепью взаимных обид, и каждое побрякивание звена этой порочной цепи пробуждало только лишь гул крови и звон в ушах, отнюдь не колокола милосердия. Почуяв, наконец, что дело добром не кончится, в Хермитейдж-Касл прибыл с визитом сам Робин Воронья Скала Эллиот, лорд Редхью. Хитрый старый лис, страдающий от избытка телес, полнокровия и подагры настолько, что без подмоги не мог сесть в седло, сломил свою былую спесь и битых два часа улещивал молодого и непреклонного хозяина Караульни. Белокурый Босуэлл принял его с почетом, однако условия выдвинул четкие и жестокие: штраф по шиллингу за каждое украденное животное старше года, явка с повинной всех трех главарей Эллиотов из Парка на его, Хранителя, милость, вира за кровь убитых Хепбернов, подпись Вороньей Скалы под бондом а в противном случае он станет считать всех, носящих фамилию Эллиот, изменниками королю и королевству, и Пятью Ранами Христовыми клянется поступать с ними соответственно. Воронья Скала кряхтел, хмыкал и скрипел, пока наконец не решился возразить: