Уолтер Скотт Бранксхольм-Бокле был в духе.
Это было понятно по той позе, в которой он поджидал Хепбернов, стоя на входе в главную башню Бранксхольма расслабленной и одновременно исполненной силы, и одна рука сэра Уолтера, как всегда, находилась на рукояти поясного кинжала. Невысокий, сухощавый, жилистый, облаченный в свой лучший наряд черного сукна дублет, расшитый цветами чертополоха, который почти наверняка был еще и простеган со стальными пластинами внутри, короткие штаны, высокие сапоги, почти новые, хотя и слегка заляпанные грязью Злобный Уот уже объезжал нынче с утра свои глухие владения боннет, лихо сидящий на коротко стриженных, начинающих седеть волосах, и яркий черно-белый плащ, в цветах Скоттов Приграничья, заколотый на плече брошью с сохатым и латинским «Amo!» сэр Уолтер представлял собой фигуру не только весьма живописную, но и гордую своей неизменной удачливостью, и предупреждающую всякого, прибывающего к главе семьи Скотт, о должной осмотрительности. Караульные, рассеянные в лесу, пропускали в чащу всякого, но лэрд бывал извещен о гостях значительно раньше, чем сами гости хотя бы догадывались, что за ними следят. Это напоминало путешествие к сказочному великану далеко не все смогли вернуться обратно, на опушку леса, однако местный лэрд овладевал своей жертвой не посредством громадной физической силы, а умом, хитростью, изворотливостью, хладнокровием и жестокостью. И змеиным языком ибо переговорить просторечного на первый взгляд сэра Уолтера удавалось немногим. Бранксхольм-Бокле улыбался на его живом, подвижном лице эта улыбка рассыпалась на несколько мелких, перетекающих из прищуренных серых глаз по тонкому шраму на виске во впадину под скулой, в густые рыжеватые усы, очерчивающие рот и подбородок, в уголок узких губ, сложенных почти всегда с изрядным ехидством. Из этой мерцающей усмешки порой трудно было понять, веселится ли Уолтер Скотт в самом деле, или уже оскал матерого волка перед броском обнажает его белые, хищные резцы.
Скотты до известной степени были олицетворением всей приграничной Шотландии, ибо что может быть одновременно общего и при том определенно личного для шотландца, кроме этой фамилии Скотт? Бесстрашные, буйные, коварные, мстительные, отходчивые, гостеприимные, щедрые из тех, кто и как друзья, и как враги запоминаются надолго. И твердыня Бранскхольм отражала собой все лучшие и худшие черты рода и его вождя. Обширный внутренний двор, обнесенный барнекином высотой не менее, чем в три человеческих роста, заключал в себе амбары, кухни, кладовые, дом для слуг и кинсменов, птичник, овчарню, свинарник, конюшню, кузню. Сам барнекин по каждой стороне снабжен был деревянными балконами на внутренней части стены, позволяющими лучникам и арбалетчикам вести стрельбу по нападающим, находясь в относительной безопасности. Ворота в барнекин изготовлены из тесаных дубовых досок на массивных железных скрепах, и могучая кованная решетка, подтянутая кверху на цепях, щерила клыки на подъезжающих. Сейчас ради дорогих гостей ворота были распахнуты настежь, и волынщики по обеим сторонам огромных створок заводили приветственный пиброх Скоттов, но дружелюбия твердыне Бранксхольм это никак не прибавляло.
Да, заметил Белокурый дяде вполголоса, когда они подъехали к барнекину, это ж надо действительно быть вором и налетчиком до глубины души, чтобы обитать в таком логове!
Сама крепость состояла из бывшего пилтауэра, окруженного припепившимися к нему, как наросты древесного гриба, подзнейшими расширениями и достройками две башни поменьше и холл, соединенный с большой башней крытой галереей, безо всякой, как отметил Белокурый, архитектурной гармонии, однако очень добротные. Единственное и верное впечатление от этого дома было только одно что его хозяин готов к обороне и ответному нападению в любой момент. Бранксхольм-тауэр подслеповато и настороженно глядел на приезжих маленькими узкими оконцами, в которых безошибочно угадывались бывшие бойницы, и ко главному входу во втором этаже вела грубовато сложенная каменная лестница усовершенствование нынешнего лорда. В первом этаже, где прежде держали скотину зимой, сейчас сэр Уолтер устроил свой гарнизон. Вот наверху лестницы, в открытых дверях, и встречал своих гостей глубоко почитаемый в этих краях Уолтер Скотт Вне-Закона, и никто не знал, ни хозяин дома, ни гости, чем завершится эта знаменательная встреча.