Помню, как однажды проявила простительное для матери, как я считала, любопытство, заглянув в лежащие в открытом доступе документы друга моей дочери паспорт, трудовую книжку. Он оказался старше, чем выглядел, не закончил вуз отчислили с последнего курса, не служил в армии и имел лишь одну запись в трудовой книжке: полгода работы лаборантом в том же вузе, из которого отчислили. Это заметно поубавило моей к нему симпатии, ведь я хотела для своей дочери мужчину, твердо стоящего на ногах, способного обеспечить своей семье достойную жизнь.
Федя, как и я, Весы знак Воздуха. Может быть, поэтому я понимала его на бессознательном уровне, без слов. Я видела, что он одарен музыкально чувствует музыку, любую фальшь. Он слышал, где Дина ошибалась, над чем надо еще работать, а где получилось особенно удачно. Он много и хаотично читал, разбирался в искусстве живописи, архитектуре, музыке. Играл понемножку на пианино, трубе, барабанах. Он мог бы быть музыкантом, искусствоведом, критиком, журналистом. Но, увы, ничему и нигде не учился. Не делал ничего профессионально, во всем оставался дилетантом. Не вина ли это родителей, что вовремя не заметили, не направили, не настаивали, не заставили? Может быть, в детстве скрывались причины его чувствительной, тонкой, ранимой натуры, требующей к себе особого подхода? Его некоторого инфантилизма, неподготовленности к реальной подчас суровой жизни? Родители рано развелись, у отца была любимая дочь в новой семье. Может быть, родителям было не до сына
Он пытался работать, например, официантом. В одном кафе поссорился с начальницей («Со мной нельзя так обращаться»), в другом долго обучался, но быстро уволился («Трудно, руки устают от тяжелых подносов, ноги»). Да и не могла я представить Федю в позе заискивающего официанта, пытающегося заслужить чаевые. Слишком гордый. Да я вообще нигде не могла его представить. Разве только психологом. Федя мог долго слушать человека внимательно, проникновенно. А уже потом, когда человек выговорится, дать ему совет, как поступить, разъяснить, в чем его проблема.
Любила ли Федю моя дочь? Мне казалось, что да. Она считала его талантливым и добрым, защищала от нападок. Суть его поступков, поведения объясняла тем, что Федя «всегда делает то, что любит, а не то, что ждут от него другие»: «Мам, он философ, понимаешь?» Они не расставались два года. Что же произошло? Федя уехал в Н-к, чтобы закончить институт, защитить диплом. Потом, в июне, к нему должна была приехать Динка. Они собирались провести лето вместе. Это было естественно даже для меня. Но
Вдруг перестал отвечать телефон дочери, несколько дней я не находила себе места, гадая, что случилось. Ирония судьбы, но друг всегда знал о ней больше, чем я, мать, я позвонила ему в Н-к. От него узнала, что у них с Диной разлад, что она разбила телефон, грохнув его об пол во время бурного выяснения отношений. Я растерянно спрашивала у Феди, почему она такая нервная. Он говорил: да, нервная, потому что запуталась любит не любит, не знает, что ей делать, как поступить, ей надо разобраться в себе, и она ходит к психологу. А он терпеливо ждет, пока она разберется. Я пыталась найти какое-то более простое объяснение, спрашивала: она что, тебе изменила? Он отвечал: да, но готов простить измену, лишь бы она сделала выбор.
У меня шумело в ушах, я с трудом разбирала его речь невнятную, голос дрожал, срывался. Конечно, все это давалось ему нелегко. Он говорил, что любит, что будет ждать ее приезда, что без нее для него нет жизни. Я просила, чтобы он держался, не раскисал, что самое важное сейчас защитить диплом. Он отвечал, что ему все безразлично, Диана единственное, что его связывает с социумом, ради кого он живет. Но она, Дина, не знает ценности любви.
Я не знала, что мне делать, что говорить, пыталась его утешить, а он утешал меня, советовал, как вести себя с дочерью. Даже сейчас он проявлял заботу о ней, понимание, а ведь она только что кинула его, предала: «Печально, что она себя до такого доводит. Пусть сама разбирается, никто ей не поможет. Сама ходит к психологу, разберется, глядишь. Ее только поддерживать надо совершенно ненавязчиво, не критиковать ни в чем, принимать ее такой, какая есть, питанием помогать, но без давления, лишних слов. Я так понял, ей отчасти нравится свободная от обязательств жизнь, так что остается только ждать, ей не помочь, вмешиваясь».
Мы оба надеялись, что Дина одумается, разберется в себе, ведь еще месяц назад она сообщила мне радостно, что, как только сдаст экзамены, уедет в Н-к к Феде. Однажды для меня снова засияло солнце, когда получила от него эсэмэску: «Мы помирились, Дина собирается ко мне». Но через час новое сообщение: «Снова изменила Дина мнение. Это конец! И точка».