Ты дернулся, и Берта тебя приковала. Лежа собаку ты не прикончишь, светлой волей святой Берты Кентской попадешь под выскочившее на тротуар авто, чистоту она наведет. Живодера убьет, пьяного водителя отправит за решетку, Хасан Лечо слушает и в адрес собачки уже ничего не изрыгает.
Рудиментарный склад.
Запугивание высшими силами воспринимается с полнотой папуаса.
Знаешь, почему хозяин собаки на твои выпады ни слова тебе не сказал? Умный он человек, неверующий, я думаю.
Пути неба.
Ладно, можно о вечности.
Накануне перелета в Бангалор сражавшийся с волнами Акробат Инусс поинтересовался, легко ли отвинчивается шасси.
Славный своими достижениями акробат. Твой приход сравним с приходом буддизма в Японию. Не подскакивай и не бросайся во двор, резать папайю уже кто-то посажен.
Массируйте ляжки. Хлопайте цунами, жмите лапу тайфуну.
Прославившийся колесами и косяками Чунгара проводит распродажу всего ассортимента, я протираю глаза у салона оптики, устрашающая махила в индейском оперении преследует татуированного коротышку.
Боже мой, в животе есть место для сотни пуль.
Кусок батареи не греет, трясущемуся Христо его не неси.
С космической скоростью обдумывания пути отхода не продумать.
Сходи помири голубей, своим петушиным поединком сосредоточиться мне мешают.
Привезенные на икающей развалюхе трудяги лопатами выравнивают землю.
Плоской ее вам не сделать. На главных площадках съежившегося во мне мегаполиса пускаются фейерверки в честь отдаления от намерения ускорить залезание в ящик.
Не провожайте меня, люди Гоа, после девяти банок пива я и сам доберусь.
Бесподобные традиции. И крендель масалой посыпали.
Оборванная махила с неопределенной формой за спиной.
Кого она тащит, я не понимаю, дополнительное понимание мне запрыгивание с разбегу в океан.
Брызги несвоевременного поворота, раскачивающиеся баньяны в моих полузакрытых глазах. На переливающемся предгорье пейзажный Кюхтель прилег подержать погнувшийся руль упавшего велосипеда. Не дожидаясь такси, задвигаем шлепанцами, предстоящий дальний путь до заповедника Котигао видится туристической прогулкой от ресторана до храма.
Нищий Пистамбар заглянул к ювелиру, выслушал его жалобу, что аренду платить ему нечем, упаковка сахарных карандашей для рисования состояние ювелира Дикшита улучшила.
Музыкальный, жующий чеснок Фрибрик.
У этого поросенка есть для меня удивительная штора.
Поднялся на подножку. Поезд в Мумбай ушел, а я по-прежнему стою.
Магия Индии дарит стопроцентные шансы прозреть.
Пистамбар вывел меня на Мадхава, который поинтересовался, какой мне нужен ствол. О покупке оружия я не задумывался, ловить момент не стану, Мадхав говорит, что по деньгам мы сойдемся. У европейцев тугие кошельки. Представление, имеющееся здесь у всех. Обзаводиться стволом я не намерен, но теоретически я могу бы выделить на него сумму, мною Мадхаву названную. Он взорвался, о неприкрытом издевательстве прокричал, мне было смешно. Никакого издевательства больше я не наскребу. Ствол мне, чтобы ограбить банк, вооруженное нападение совершу и сочтемся, не хочет он от успешности моего налета зависеть. С презрительным, дополнительно смешащим бурчанием в сувенирную лавку прочь от меня заныривает.
Ниспровергателям истин я бы сандаловую обезьяну.
В Дамаске услышан ты был?
Снимаемые предметы одежды Дженни бросала на клавиши. Фортепьяно восторженно вскрикивало.
Наша мелодия была порывистей Генделя, Иисус на пляже грозил кулаком.
Освальдо Ноттингем уверял, что это его двойник из Флоренции.
Возведу тебя под руку на возвышение, где буйствуют трупы.
В ходе прощания мы обсудим единую сеть.
Мой разум ненадежное хранилище для обретаемых здесь сокровищ.
Обжигаемся кукурузой с пуэрториканцами, на их фотографии Папа Римский в дизайнерской кепке.
Асаны вы без участия мышления?
Шикарные у Освальдо Ноттингема барабаны, он стучит, а звук не слышен, над океаном проплывает обернутый для сожжения мизантроп.
Юнец ползет, срывая одуванчики.
Ты, парень, вероятно, обиженно.
Растопырь пальцы, вкусную сигарету в них вставлю.
Камешки под ногами массой жуков врассыпную, махила, одетая с мусульманской закрытостью, идет передо мной обнаженной, в намеченный мной контур свиньи живописец Бочабайна вписал святого быка, мы купались в токах Вселенной под музыку из Танцев с волками.