Зарыдала она только спустя несколько часов, в спальне, где они прощались с Адамом, пока солнечным сентябрьским утром во дворе замка Хейлс кричали, бряцали железом, смеялись мужчины, уходившие на королевскую войну и среди них были дядья ее мужа, Адам Хепберн из Крейгса, королевский конюший, и Джордж Хепберн, епископ Островов, хранитель королевской сокровищницы, и муж сестры Адама, лорд Джордж Ситон, и муж тетки, лорд Генри Синклер, и сосед Хепбернов весельчак Джонни Хей, сын старого Хея из Таллы все они со своими отрядами стойбищем расположились вокруг замка, собрались под штандарт ее мужа, лорда-адмирала Шотландии, Верховного лорда-хранителя Марок никого из них, никого, больше никого не было в живых. Они прах и тлен, они пустота. Их тела сейчас везут по ослизлым от дождя дорогам в родовые гнезда, где матери, жены и сестры станут готовить их к погребению. Задыхаясь от рыданий, Агнесс выла в голос и тянула себя за растрепанные волосы, чтобы хоть малой внешней болью умерить огромную внутреннюю пустоту. Она не могла верить в то, во что приходилось верить. Ей казалось, что она сойдет с ума.
Для одинокой женщины девятнадцати лет что значит горе всей страны? Шотландия была до нее, будет и после нее. Она не могла думать об общем горе, когда убили ее любимого. Все, что достается женщине в этой жизни один миг, который она может урвать у смерти, краткий миг зачатия если тебе повезет, если твой муж вернется с войны. Кто теперь защитит ее и сына? Погибли дядья мужа, погиб ее брат, ее племяннику, молодому графу Бакэну, едва исполнилось двенадцать лет, а ее девери моложе ее самой Погиб и кузен, король Шотландии, называвший ее лучезарной Агнесс, а от королевы-вдовы Маргариты Тюдор, этой двуличной англичанки, милостей ждать не приходилось. Почва стремительно уходила из-под ног, пол покачнулся, Агнесс упала и лежала ничком на изразцовом полу, содрогаясь от рыданий, которые шли уже конвульсиями, всухую, без слез, и больше походили на кашель.
На эти-то сдавленные стоны и хрипы и вошла в спальню старая графиня Босуэлл. Агнесс очнулась от того, что чья-то рука тянет ее с пола, помогает встать. Потом она ткнулась лицом в шею свекрови леди Маргарет обнимала ее, гладила по голове, хотя голос по привычке звучал суховато:
Ну, будет, будет. Адама не вернешь. Не убивайся так, детка
Что нам делать, леди Маргарет?
Там видно будет
Новые вопли внизу, в холле, новые мертвые тела на столе для обмывания, опять окровавленные тряпки, штопальные иглы, тазы с грязной водой нужно готовить к погребению Хепберна из Крейгса и епископа Островов. Сутана священнослужителя и та истерзана английским железом но и праведный дядюшка Джордж взял с собой на тот свет немало сассеннахов. Об этом судачили старые знахарки и плакальщицы, пришедшие из деревни, для них покойники только работа, а жизнь она продолжается, хотя трудно верить в это теперь, ох, как трудно
Вокруг стола, на котором было распростерто мертвое тело ее мужа, стояли его братья юные девери Агнесс, Патрик, Уильям и Джон, они казались сейчас еще моложе, чем были, вовсе мальчишками. Самому старшему девятнадцать. Ничего, в Приграничье взрослеют быстро.
Братья мои, сказала молодая графиня, и голос ее прервался, но Агнесс быстро справилась с собой. Братья мои, сын мой и я мы осиротели, нет больше мужчин в нашей семье, кроме тех, кого вижу я перед собой.
В холл неслышно вышла леди Маргарет, встала за плечом Агнесс, молча переводя взгляд с тела мертвого сына на лица живых сыновей.
Себя и сына моего, продолжала Агнесс тем же надломленным, тусклым голосом, отдаю я вам под защиту. Верю, братья мои, что при вас Патрик вырастет в безопасности до той поры, когда сможет принять на себя отцовское наследство и бремя власти. Покуда же я прошу вас взять под присмотр его земли и замки наследник мал, а соседи неспокойны. Пока семья не выделит мне вдовью часть, сама я останусь в Хейлсе.
Ну вот, она и сказала все, что нужно. Скорей бы покончить с формальностями.
Юноши выслушали ее в молчании. Уильям кивнул и спросил:
А Патрик то есть, наш граф? Где будет он, сестра?
Сын, конечно, останется со мной. Где еще ему расти, как не в отцовском доме?
Говоря все это, Агнесс смотрела прямо перед собой, словно думала о другом. Потом поблагодарила деверей за заботу и опустилась на колени у изголовья мертвого мужа: