И все-таки между нами пропасть. Между теми, кто вынес из сказок «надо» и теми, кто вынес «можно» «Верю». Кто не растерял это «можно» и «верю» из сказок, и не оставил его лишь воспоминанием расчудесным и неизмеримо поучительным; воспоминанием от поры Золотой.
Казалось, он ее в чем-то обвинял. И совершенно точно, очевидно было, что барышня прекрасно понимала, о чем припомнить стоит ей. И она припомнила.
Но, словно в ответ на упрек, более чем дерзкий, ни малейшим же своим движением не выдала того, и молча заняла свое место в зале у самого крайнего окна, почти в углу, возле алой шторы.
А полуночные разговоры шептали, и уже скоро рассказчик совсем вымотался, и ему пришлось таки замолчать и его тут же сменил на этом посту другой, уже заведенный предшествующими речами совсем молодой и очень возмущенный каким-то одним обстоятельством. Он решил взять на себя такую смелость и предположить заявить это правдой, как истинно было свою историю, так сказать, самого происхождения той пропасти между «героями» и «волшебниками», в которых в этой зале, в этот вечер, никто кроме него и его предшественника-оратора не верил еще. Не верил совершенно. Но все слушали их слушали, зачарованные в стенах дома белокаменного.