Вторым же именем зовут себя герои.
Или же волшебники, которым показалось, что это они должны вот по тому пути идти Болваны.
А все из присутствующих знают, какая пропасть между героями нашим и самыми волшебниками простирается?
Значительные открытия люди совершали, удавались людям они не потому, что были сведущи и одаренны в данной области науки и искусства, а потому, что им было это интересно.
И выяснили они неписаные законы, для которых в полной мере интересом своим нужно овладеть; а одаренные уж их распишут, эти законы, в свою очередь, для всех и только для богом одаренных приятном языке.
Вот говоришь ты, труд, упорство и терпение неизмеримое приведут тебя, к молодца такого, к самым заповедным гранями науки, к самой святой черте искусства. А я скажу тебе нет. Это не так. Сколько бы не узнал ты, сколько бы не смог и не умел, и даже как бы не хотел того и при том еще, что взрощен твой мозг по всем законам этой самой области науки и искусства, ты все равно не полетишь к ним ты полетишь по своему. Но не тем путем, который является характерной чертой волшебников а ведь они волшебники не только в областях своих.
Этот кривоватый путь бессменного неудовлетворения и счастия бессменного всегда, всегда вот так у них он же как щитом своим их прикрывает, он же не дает забыть об интересе своем святом.
Этот святой интерес пробуждает к деятельности силы в сфере любой но и не даст ошибиться с выбором таким. Этот интерес спать спокойно не даст но и сном одарит глубоким, коли против течения плыть попытки тщетные он, волшебник, наконец прекратит.
Очень многим и немерено часто кажется, что волшебника они как раз-таки против ветра идут. Отчасти это правильно они идут вопреки. Но не перечат же миру, а в единении с ним и находят свой путь. И один путь путь единый он расположен им тысячами тысяч путей.
В то время как героям своим он один и против шерсти своей земли, но тоже на лад ей, но тоже на лад этому миру.
А истина по которой же путь и проложен им всем она где-то посередине, что всем уже прекрасно известно испокон веков. И для того-то нужны волшебника, которые вброд и за большим герои, которые поперек и за лучшим идут, и стоят так за это лучшее, что их не сдвинуть никаким волшебством; но так идут герои, что часто думается мне заколдованные.
Тем не менее, волшебника редко об руку с героями своими идут. Ведь герои это из ряда вон выходящее, а волшебники неизвестная часть, деталь нержавеющая сам механизм нашего мирового кольца. Нерушимого, вечного.
Но что делают волшебника юные очень часто? Они хотят стать героями!
Им открыты все пути, для них все тайны ощутимы и они хотят стать героями. Клянусь, совсем непросто устоять и не попытаться влезть в самое оно, им непросто оказаться на периферии в самый час истории! И изменяются именам, и дают себе, другое имя и чудесно, чудесно же оно звучит. И будет у них час свой героический, и выйдут в самый центр но они не могут, не могут оставаться в тазовом обличье им не дано гореть, как горят герои, у них свой полет и не узнать им того обрыва, который укрытие единственным моментом на долгом их пути но именно в таких, тщетных же попытках и у них есть в полной мере риск разбиться, как герои, и как они быть лишенными полета в пустоту
Но их полет долог волшебников полет а потому и шанс предостеречься противно долог долог и неотвратим.
И как много шансов у них остановиться, и у них бесчисленное множество путей возвращения к дому своему.
И имя их и имени им лучше изначального и не найдется, как бы чудесно оно не звучало, как бы ни шло, и как бы красиво не ложилось на верный их портрет
Рассказчик совершенно сбился. Казалось, устал.
Но тотчас же продолжил, как только в залу в эту маленькую душную залу, служившую хозяевам дома белокаменного не то библиотекой, не то кабинетом, не то гостевой и вечерней вошла молодая совсем еще барышня, прелестно сложенная и очаровательно недовольная всем, что ее окружало и очень чем-то обеспокоенная.
Это была вторая дочка прежних хозяев Агрелия. В темных волосах ее была убрана изящная резная шпилька из очень светлой кости.
И все-таки между нами пропасть. Между теми, кто вынес из сказок «надо» и теми, кто вынес «можно» «Верю». Кто не растерял это «можно» и «верю» из сказок, и не оставил его лишь воспоминанием расчудесным и неизмеримо поучительным; воспоминанием от поры Золотой.