Корабль двигался в подпространстве?
Не знаю. В баре нет иллюминаторов.
А в каютах?
Есть, конечно Эй, кто-нибудь в окошко выглядывал?
Судя по тишине, излишней любознательностью не страдал никто.
Мы, между прочим, немалые денежки отвалили за этот тур, пожаловалась Акация. Хотели мир посмотреть.
Это раньше, вмешалась дребезжалка. А теперь нас как-то сразу потянуло домой.
Не могли бы вы нам помочь? заискивающе промолвила женщина, и остальные туристы затаили дыхание.
Попытаюсь, ответил капитан.
Последовал облегченный вздох.
Сейчас заберем вас на свой корабль.
Он это серьезно? женщина опять отклонилась от микрофона, не догадываясь, что ее прекрасно слышно. Он что думает, мы напялим скафандры, откроем люк и полетим в их сторону, толкая перед собой чемоданы?
Какие чемоданы? вскипел парнишка. Ты о чем думаешь?!
В первую очередь, о вечерних платьях. Потом о нижнем белье и
Зачем я напросился в этот рейс? откровенно затосковал старший помощник. Мог же в отпуск уйти. Нет, понесло!
Капитан только бровью шевельнул, и жалобы смолкли. Вздохи продолжались.
Мы пришвартуемся к борту и прорежем дыру в корпусе.
Они что, собираются кромсать наш корабль?! прошелестел свистящий голос (тот, что спрашивал про воду).
А у нас есть выбор? огрызнулась Акация.
Соберитесь в каютах по правую сторону, велел капитан, мы пришвартуемся слева.
По правую? уточнила женщина. По правую, если стоять лицом к рубке? Или спиной?
Да как он вообще определит, где у нас рубка?
По правую, относительно носа корабля, подсказал мальчишка. Где нос он точно определит.
Ну, он-то определит, а еще кто-нибудь знает, где у нас нос, где корма?
Бар, вроде как, на корме.
Уверены?
Нет
Это ловушка, негромко заметил помощник. Невозможно собрать вместе такое количество идиотов. По крайней мере, случайно они собраться не могли.
Вспомни городских советников, буркнул капитан и обратился к страдальцам. Ступайте в каюты по одну сторону корабля. Мы пристыкуемся с другой.
Хорошо. А как вы поймете, с какой мы стороны?
Теперь вздохнул и капитан.
Увидим свет в иллюминаторах.
Спустя полчаса абордажная команда вступила на борт. Туристы, естественно, в каютах не сидели. Толпились в коридоре с чемоданами!!!
После отзывов туристов о корабле, капитан ожидал увидеть дырявое корыто. Однако все вокруг сверкало зеркала, декоративные панели, гроздья светильников. Невероятнее всего оказались пол и потолок. Капитан сделал лишь несколько шагов, а иллюзия успела поменяться трижды сперва он брел по цветочному ковру, затем по мелкой воде и вдруг под ногами разверзлась бездна. На долю секунды капитан ошарашенно замер. Создатели иллюзий, похоже, любили пошутить. Над головой его тем временем снежные вихри сменялись звездным небом, песчаными бурями и багровыми тучами.
Жаль, что предстояло ограничиться беглым осмотром после исчезновения экипажа, корабль принадлежал туристам. «Нельзя разобрать эту посудину по винтику у них на глазах. Городские советники (или губернатор) решат что делать с чужаками. Может, конфискуют корабль? Скажем, в уплату за «обратный билет» для них всех. Тогда удастся изучить корабельные системы без помех. А пока»
Он сосредоточил внимание на пассажирах.
Черногривый дверг, потом нечто прозрачное желеобразное, плавающее в керолитовой ванне очевидно, метуса. (Ага, вот кому надо срочно сменить воду).
Десять человек
Трое молчаливых лбов, подчеркнуто отгородившиеся от остальных. (Что они, интересно, такое, если доверили вести переговоры Акации?)
Сухонькая старушка с белесыми кудряшками. (Хоть бы ради приличия взволновалась но нет. Судя по сияющей улыбке, она все свои сто восемьдесят лет мечтала о подобном приключении.)
Трое лохматых подростков, несомненно, родных братьев. (Ликуют в открытую, оно и понятно.) В их возрасте капитан тоже ошалел бы от счастья с годами чуточку поостыл.
Две юные красотки, разодетые так, будто собрались взять на абордаж сердца всей команды разом.
И в довершении Акация. Высокая, с апельсинового цвета кожей и волосами цвета красного золота. Капитан склонил голову, признавая очевидное: ум совершенно излишен при такой-то фигуре. С некоторым усилием он заставил себя посмотреть ей в лицо. Акация щурилась, оценивая его самого.