Чуб помолчала, не зная, как затронуть самую неприятную тему.
А ее отец он обижал ее? нашла максимально нейтральную формулировку она.
Да, обижал, почти сразу кивнул Вильгельм Котарбинский.
И Чуб более не сомневалась: пред ней русалка из Анатомического театра!
Логично, наверное, что она увязалась за Коко и Мими. Помимо собственных предков, ведьма по несколько раз в день призывала «тех, кто не видит свой дом». И вряд ли отец, доведший побоями дочь до самоубийства, стал бы кормить ее многострадальную душу. Даже церковь отказывалась отпевать самоубийц Куда еще было податься горемычной злосчастной душечке?
Мария говорит, что с ней вместе за вами ходил еще один человек бывший человек. Но его тут больше нет он разочаровал некую Мистрисс.
Вот тебе новость! вскинулась Чуб. Вот какого Жана она поставила следить за нами и Врубелем. Ей вовсе не нужен шпион из плоти и крови!
Она разглагольствовала, не опасаясь присутствия художника, невесть почему с Котарбинским ей было очень легко и, казалось, говорить при нем можно все, свободно, естественно он все поймет, а если и расскажет кому ему все равно никогда не поверят!
А уважаемая Мария не знает случайно, кто швырнул в меня нож?
Нож? Вот так страсти, Вильгельм Котарбинский снова вслушался в много говорящую ему одному тишину. Мария говорит, что она всеми силами пыталась воспрепятствовать ему но у нее недостаточно сил.
Даша кивнула: понятно, почему нож без труда прошел сквозь бестелесную руку душечки все становилось на свои места!
Она говорит, волнение невидимой Марии все отчетливей слышалось в голосе добросердечного художника, что он очень опасен. Он сама Тьма. Он ловит тех, кто ходит во Тьме.
Кто он? Демон Уго? спросила Чуб. Или другой Демон? Или Джек?
Мария просит меня передать сообщение некоей девице по имени Дарья.
Это я, мое настоящее имя, еще раз представилась Чуб.
Она говорит, вам угрожает опасность. Тьма прячется не только на улице. Вы встретитесь с Ней. Говорит: «Не хочешь встретиться с Тьмой, не заходи в дом, где танцуют призраки»
В какой еще дом? Не понимаю.
Она замолчала, выждав время, сказал Котарбинский. Я больше не слышу ее. И, кажется, в крестильне уже горит свет, заметил он. Михаил Александрович вернулся.
Спасибо вам, мы рады знакомству, Даша встала. Она не лгала: знакомство вышло на редкость приятным. Обязательно приходите к нам в цирк! Обещайте мне, что непременно придете! попросила она и немедленно получила улыбчивый и утвердительный кивок в ответ.
Они спустились с церковных небес на каменный пол. Сторож Степан все так же негромко похрапывал у двери. Наверху тихо подрагивали доски под шагами Вильгельма Котарбинского. Но Даше показалась, что теперь ее ухо различает и другие инородные звуки. Души покойных шуршат в храме как мыши.
Сколько же их ходит за ними сейчас?
«Ирина, Марина, Анна, Иоанна, Катрина, Дана, Милана» Но Акнир утверждала, что предки не приходят к ней в гости. Может, это мои бабушки?
Ведьма тем временем достала мобильный, зашла в Интернет и внимательно изучила какую-то статью.
Ну, слава Богу! Чуб эмоционально перекрестилась на ближайшую стену (случайно иль нет, на ней была нарисована святая Ирина с четками в белых руках?) веда нервно отпрянула от ее крестного знамения, точно ее окатили холодной водой. Теперь я знаю, кто был той тенью без тела Она! Чуб на всякий случай показала пальцем на все четыре стороны сразу. Мария как богоматерь. И, кстати, о Богоматери и Марии, я приняла решение! Я заберу у Миши портрет и отнесу его Маше. Как раз на день рождения путного ей ничего не дарила.
Поторопись тогда, Акнир постучала пальцем по экрану мобильного. Я прочла, на Маше он тоже нарисует циркачку верхом на коне.
Ты чё? В Инете прочла? Покажи мне картину
Она не сохранилась. Только история об Анне Гаппе.
Я ничего не понимаю! Даша аж топнула ногой. Ведь не влюблен он в нее! Он сам нам сказал в чем же дело, чего он к ней так прикопался? И куда потом делась картина? Даже три на Христе, на Богоматери, на Адаме и Еве. Куда, извините, исчезли аж три Анны Гаппе? Испарились? Их выбросили на помойку? Миф какой-то, а не картина. А вдруг так и есть? Уж я знаю людей искусства, они всегда все перевирают, им намного важнее классный анекдот за столом рассказать. Один раз Миша написал сверху циркачку, оттого что не было другого холста, а потом каждый художник принялся пересказывать эту байку на свой лад!