Да уж, пришла пора задать Врубелю много вопросов. Акнир двинулась в сторону крестильни.
И я уверена, он ответит на все. Чур, я первая! Даша первой вбежала во временную мастерскую.
Мими! Врубель бросился к ним. Мими, ты тут ты невредима! И ты, Коко Я счастлив Мими, ты пришла!
Вид у него был истерзанный, мятый и совершенно больной: покрасневшие глаза, лихорадочные рваные жесты, горячность во взгляде.
Нынешним вечером он перещеголял экстравагантностью костюма даже себя самого на шее художника вместо галстука был повязан женский чулок из венецианского кружева. Чулок Прекрасной Дамы Только какой из них?
Ты знал Елену и Ирку Косую? Чуб ткнула в грудь художника указательный палец как пистолет. Проституток, они стояли у цирка.
Да. Да я дал им немного денег. Шуман как раз заплатил за эскизы а у них был такой печальный, мучительный взгляд совсем без надежды
Ты рисовал Ирку?
Не помню, Врубель послушно достал из внутреннего кармана своего сюртука обтянутый тканью истасканный маленький альбомчик, который он носил постоянно с собой. У нее были прелестные руки такие изящные и страдающие Кажется, я портретировал ее.
Он стал перелистывать страницы, и Даша, собиравшаяся спросить заодно и про «прекрасную Нину», притормозила, увидев своими глазами карандашные наброски «натуральной графини», неповторимую фигуру бородатой Пепиты, Анну Гаппе верхом на Зизи, акробатку Марсель и небезызвестную даму под густой длинной вуалью.
Что это? Акнир бесцеремонно вырвала альбомчик из рук художника. Ты видел эту женщину в цирке? Вы говорили с ней?
Не помню. Возможно.
Ты узнал ее?
А должен был?..
Говори нам прямо, что у тебя с Анной Гаппе? грозно спросила Акнир.
Ты ревнуешь?.. как мило, он устало засмеялся. Анна невероятно прекрасна и, когда я смотрю на нее, моя душа хоть на миг обретает покой. Она одна приносит мне успокоение. И не она даже, эта добронравная женственная женщина, она напоминает я не могу рассказать тебе всех в высшей степени романтичных и трагичных моментов но однажды я встретил ее, и никогда еще выбор не ложился передо мной столь явственно Она была моим спасением! Должна была стать им могла спасти должна была спасти меня обещала спасти но не спасла, сказал он безнадежно. Анна чем-то похожа на нее чем-то похожа И, когда я смотрю на нее, мне кажется, счастье еще может вернуться ко мне.
Чуб поначалу показалось, что Врубель говорит о Маше, но, мысленно представив Анну Гаппе, черноволосую, крепкую, она покачала головой никакого сходства с худенькой рыжей Машкой не было и в помине.
И ты тоже чем-то похожа на нее, Мимимишечка особенно сейчас, обратился Врубель к Акнир.
Уж тут-то сомнений быть не могло. Акнир могла походить только на мать!
Где ты был все это время? сурово спросила ведьма.
В Провале Врубель взял тонкие руки Акнир и покаянно положил свой лоб в ее ладони. Я видел будущее.
Будущее эхом повторила Чуб.
Я видел ад, обиженно-жалобно сказал он.
И Даша Чуб занемела, провидев за истертой фигурой речи истину. Если Провалля отправляет нас в будущее, а в будущем всех ждет рай или ад, можно ведь провалиться прямо туда! Побывать в персональном аду и вернуться обратно!
Если Миша побывал в собственном пекле, не мудрено, что он спрыгнул с ума!
«И я тоже была в аду в своем в Провалле!»
Я всегда говорил, что Демон означает душа. Я желал выразить в своем Демоне то многое, сильное, даже возвышенное в каждом человеке, что люди считают долгом повергать из-за христианских идей! заговорил Врубель. Но я глубоко ошибался в своем призвании. Я единственный человечишко в мире, который проявил столько злых и нечестных мечтаний Моя душа это Демон. Демон это моя душа Она всегда будет стремиться к нему, стремиться слиться с ним, как Тамара. И Христос будет плакать обо мне. И никто не сможет помочь мне! внезапно перешел он на крик.
Он, несомненно, был в духе точно действительно дух его Демона вселился в это невысокое хрупкое тело, в покрасневшие глаза, в красивые тонкие и нервные руки.
Я закончу жизнь в аду клиники но не в том беда. После смерти я попаду в настоящий ад. Я видел это я видел свой ад остаток жизни я должен обречь на телесные страдания, на искупительные упражнения Но я ничего не смогу изменить. Я сделал нечто ужасное нечто ужасное я стал убийцей!