Мы не оставим поиски и позаботимся о его девочке, заметила мать, а что касается Хаима, то он благополучно прибыл к месту назначения, привыкнув не спрашивать больше необходимого, Генрих не стал интересоваться подробностями:
Ясно, что у Хаима тоже проблемы, хмыкнул пастор, но по телефону мама ничего не скажет, мать обещала навестить его весной:
Волк едет со мной, бодро добавила она, дорога в Стокгольм нам хорошо известна. Мы заглянем к тебе, милый, а потом, Генрих не отговаривал мать от вояжа в Советский Союз. О его участии в миссии речь не заходила:
Бесполезно просить, он подхватил со стола записи, мама не согласится опять рискнуть моей жизнью, он каждый день думал о жене и сыне:
Но Маша может быть мертва, Генрих шел по коридору к аудитории, непонятно, где ее искать. И где найти Журавлевых, он приостановился, что, если Федю им не отдали? Что, если его сунули в детский дом, как Виллема, если ему поменяли имя? Когда Машу арестовали, ему было два года. Он знал, как его зовут, однако он был совсем малышом
Генрих потер заколовшее под заштопанным свитером и рубашкой сердце. Он жил скромно, оставшись в своей съемной квартирке рядом со Стеной. В церковь, новое здание рядом с бывшей тюрьмой Плотцензее, Генрих ездил на велосипеде и метро.
Общинный комплекс с детским садом, воскресной школой и молодежным клубом открыли в прошлом году. Генрих обрадовался назначению. Церковь строилась как мемориал жертвам нацизма:
Но твой отец погиб не в Плотцензее, сказала ему мать, а на Принц-Альбрехт-Штрассе. Максимилиан повесил его в подвале гестапо. Все снимали на кинокамеру, чтобы показать пленку Гитлеру, фильм сохранился в архивах Западной Германии, однако Генрих не хотел его видеть:
Достаточно того, что я знаю о героизме папы и дедушки, он заставил себя пойти дальше, но мама права, пока Максимилиан не понес наказание, их имена нельзя добавлять к мемориалу в Бендлерблоке, он знал, что его кузен Адольф работает над докторатом в Гейдельберге:
Он вряд ли появится в Берлине, предупредила его мать, но все равно будь настороже. Вы с ним единственные потомки фон Рабе, если не считать Маленького Джона
Генрих прислушался к шуму студентов в аудитории:
У Маленького Джона двое детей, а Федя этой осенью должен будет пойти в школу. Я отец, как я могу сидеть здесь, когда мой сын растет сиротой?
Генриху было тяжело возиться с малышами в детском саду или преподавать в воскресной школе, однако он напоминал себе о пастырском долге:
Мои чувства никого не интересуют, он нажал на ручку двери, надо взять себя в руки и делать свое дело, на его лекции приходили не только студенты с факультета теологии. Генрих считался, как стали выражаться, любимцем прессы. Деньги за статьи и передачи он жертвовал в фонд помощи беженцам с востока Германии или отправлял их в Яд-ва-Шем:
Чтобы искупить нашу вину, он не пользовался кафедрой, предпочитая простой стол, хотя содеянное нацистами не искупить и нашим потомкам
В сегодняшней лекции речь шла именно об искуплении. Студенты притихли, Генрих кивнул:
Добрый день. Продолжаем работу с Евангелием от Матфея, он раскрыл старую Библию:
Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих, студенты зашуршали тетрадями, означает ли это, что есть недостойные искупления?
Чья-то рука поднялась. Генрих, не глядя, кивнул: «Пожалуйста»:
Блаженный Иероним считал именно так, раздался твердый женский голос, но я с ним не согласна, в аудитории пронесся шепоток, Бенгель говорит, что Спаситель имеет в виду предание Себя в жертву за многих, не только за всех, но даже и за отдельных, она откашлялась:
Et multis, поп solum universis, sed etiam singnlis, se impendit Redemptor, Генрих вскинул глаза.
Она стянула темные волосы в узел, на сером платье монашеского покроя виднелось деревянное распятие. Ему показалось, что в глазах кузины Лауры промелькнула улыбка:
Совершенно верно, согласился Генрих, поговорим подробно о греческом тексте Септуагинты, на котором основывает свое толкование Бенгель
Опустившись на скамью, девушка углубилась в Библию.
Квартирная хозяйка Лауры, силезская немка, мыла полы уксусом, настоянным на лимонных корочках. Мозаичная плитка старомодной ванной приятно пахла цитроном. Комнату Лаура отыскала по протекции отца Себастьяна.