Маша ничего не поймет, то есть сначала не поймет, страницы блокнота покрывали цифры, похожие на записи расходов, но и потом она не избавится от будущего ребенка, она не такой человек, нести на границу деликатные материалы негласного наблюдения было опасно.
Получив у генерала Вольфа папку с данными слежки за пастором Рабе, Саша аккуратно зашифровал в блокноте нужную информацию. Штази внедрило агентов в общину пастора и в Свободный Университет, где тот преподавал теологию. Бывший каменщик успел издать сборник проповедей и статей:
Он отъявленный антикоммунист, кисло сказал Вольф, мы не увидели бревна в своем глазу, а теперь вынуждены тратить большие ресурсы на его контроль, глава внешней разведки ГДР добавил:
Будь Альбатрос в стране, я бы придал его вам, товарищ Матвеев, в качестве помощника, однако парень выполняет специальное задание, Альбатрос торчал во вьетнамских джунглях:
Брат Маши подвизался в тамошних краях наемником, хмыкнул Саша, а теперь он гниет на засекреченной зоне, которую покидают только в гробу, он предполагал, что парня держат в живых, надеясь сделать из него двойного агента. Саша помнил упрямый очерк лица юноши:
Вряд ли что-то получится, он сунул французский паспорт и журналистское удостоверение в брезентовую сумку, мерзавец не сдастся, как не сдастся Мышь, ему не хотелось навещать девушку, пребывающую на острове Возрождения:
Начальство меня туда не отправляет, напомнил себе Саша, а сам я о таком просить не буду, я ее не курирую, у сумасшедших, впрочем, и не было кураторов.
Переход границы обещал стать спокойным. Сашиным паспортом занимался не Фокусник, а другой умелец:
Фокусника готовят к какой-то особой операции, вспомнил он, пора двигаться
В полдень Сашу ждали в скромном кафе неподалеку от Чек-Пойнт-Чарли. Агент Штази передавал ему пистолет и снайперскую винтовку. Заперев номер, Саша ступил в мягко освещенный лифт гостиницы:
За Америку я получил орден, он подмигнул себе, и досрочное повышение в звании. Дело легкое, через неделю Рабе будет мертв, а тебя ждет еще одна награда, Скорпион, лифт быстро пошел вниз.
Крупные снежинки падали на зеленый газон лужайки. Дым сигареты вырывался в приоткрытую форточку. Ветерок раскачивал машинописное объявление на стене курилки:
В субботу вечером в студенческом клубе на Шлахтензее открытая дискуссия о войне во Вьетнаме, с просмотром документального фильма «Батальон Андерсона». Лента получила приз «Оскар». Перед нами выступят деятели искусства и священники, состоится сбор пожертвований в пользу жертв конфликта, Генриха тоже пригласили в клуб:
Католик у нас есть, бесцеремонно сказала напористая девица, поймавшая его в коридоре факультета, может быть, вы слышали о нем. Он приглашенный лектор на кафедре психологии, отец Себастьян Беневенти
Генрих вспомнил новый том, виденный в университетском магазине. Он даже полистал книгу доцента Папского Грегорианского университета. Отец Беневенти писал о феминистской теологии католицизма:
С которой он соглашается, Генрих присвистнул, отсюда недалеко до женского священства. Однако он не посмеет высказать такие взгляды, католики слишком консервативны, Генрих поддерживал рукоположение женщин, однако в Германии такое пока было невозможным:
Американцы и скандинавы более прогрессивны, вздохнул Генрих, но сейчас есть проблемы важнее женского священства, девице он заметил:
На дискуссию я приду, однако я не вижу предмета для спора. Ясно, что церковь обязана выступить против кровопролития, студентка фыркнула:
Расскажите это священникам всех деноминаций, трусливо молчащим, пока дети и старики во Вьетнаме гибнут под американскими бомбами, Генрих не собирался упоминать о кузене Аароне:
Наши леваки скажут, что он получил по заслугам, он аккуратно потушил сигарету, пусть он и не поднимал оружие, а только заботился о раненых, в телефонном разговоре с Лондоном Генрих услышал, что судьба Аарона остается неизвестной:
Мы не оставим поиски и позаботимся о его девочке, заметила мать, а что касается Хаима, то он благополучно прибыл к месту назначения, привыкнув не спрашивать больше необходимого, Генрих не стал интересоваться подробностями:
Ясно, что у Хаима тоже проблемы, хмыкнул пастор, но по телефону мама ничего не скажет, мать обещала навестить его весной: