Бойко Владимир Николаевич - Возглас стр 3.

          Слетела тихая снежинка
на меховой твой воротник,
а на виске играет жилка 
незамерзающий родник.
          Да я и сам  что лес морозный
с ручьём под снежной пеленой:
струится воздух папиросный
над обнажённой быстриной.
          Как хрупко всё!.. А в доме жарко,
и хоть апрель еще далёк 
блеснуло с ворса слёзкой жалкой
и расставаньем с мокрых щёк.

         Ещё в томлении блаженном
светло раскинулась река,
и над своим изображеньем
остановились облака.
         В них обещанье грозной драмы
и барабанного дождя,
но дремлют лиственные храмы,
берёз колонны возведя.
          И тем из рощи  на прибрежье
крутом  не насторожен взгляд,
как свет сквозь влажный воздух брезжит
на эту тишь, на эту гладь.
          И к шумно вдруг вскипевшим кронам
глаза невольно вознеслись:
играет дождь в плену зелёном 
с листа на лист, с листа на лист!
          И ты, гармонии искатель,
из плеска музыку творя,
не замечаешь, что из капель
играющих одна  твоя
одна  твоя

          Шёл мужественный и высокий,
и строгий шов
по ворсу вымокшей осоки
шёл от шагов,
и прошивал он покрывала
зим и степей,
когда ж весной следы смывало 
след цвёл сильней,
летописал цветною нитью
на том ковре,
как вместе с ночью по наитью
он шёл к заре.
          Простоволоса, в светлой дымке
шла хороша,
и в лад судьбе-неуловимке
певуч был шаг,
играли два грудей овала
в огне воды,
волненье плёса целовало
её следы,
и там, где краснотал качался,
к заре другой
путь меж кувшинок означался
водой нагой.
Вставало солнце удивлённо,
как жёлтый слон,
в деревьях тёмные знамёна
кладя на склон,
а птицы и ручьи болтали,
что  не понять.
          Что ж встреча тех двоих  была ли?
          Как знать, как знать
          О встречах слыхивал, не скрою,
коротких, ах, 
заря встречается с зарёю
на северах!

         Над бутафорским датским королевством
мышей летучих лоскутки 
беззвучные аплодисменты.
         Нет зрителей  ряды молчащих Гамлетов
сверяют свою совесть с той, мятущейся
на сцене ветхой, словно в мире целом
восстали тени сгубленных отцов.
         Незримыми терзаемый страстями
рассудок сам  наполовину страсть:
как быть?..
         Да разве ж не завидней одержимость
безумного испанца из Ламанчи?!
         Над бутафорским датским королевством
угасли фонари, рукоплесканья
иссякли, выставились звёзды.
         Нет Гамлета  немолодой актёр
стирает грим, в аллеи из партера,
безмолвствуя, уходят эльсинорцы.
         День завтрашний приподнимает плечи:
как быть?..

          У струй замшелых рек,
что начинают бег
водою ключевою, 
на мельнице забытой
творится время всё  нехватка и избыток,
всё бремя времени, на всё живое.
          Великий Мельник сносит непрестанно
в помол грядущего зерно,
в котором  первозданно 
изменчивое с вечным сведено,
и мелево выносится на форум
и пожирается немедля хором,
в котором нет числа мирам
и меры временам,
крупчатка жизни сыплется и нам.
          Напряг безостановочен работы,
нет роздыху, не сбавить обороты:
и жернова прожорливо скрежещут,
и колесо скрипит, и плицы мерно плещут,
и с жёлоба язык струи, свисая, блещет
от солнц и лун, сменяющих друг друга,
и мудрая вода бормочет без досуга:
 Замрёшь на миг, вовек не отомрёшь 
беги, пока бежишь, хотя б и невтерпёж!..
          Мне слышен этот голос поневоле,
тварь божия  бодлив я, да комол
и невелик, а все же мукомол
доставшейся мне доли.

В. Свиньину

          Весенние кроны
ещё лишь на днях
висели зелёным
дождём на ветвях.
         Я знаю два самых
чарующих дома:
там сумерек запах,
здесь воздух черёмух,
там зритель я завтра,
здесь нынче актёр, 
кулисы театра
и леса шатёр!
          В излюбленном блещет
вода эпизоде,
листва рукоплещет
прекрасной погоде,
и я с той галёркой
согласно томим
негромкою ролькой 
собою самим.