Розенриттеры будто невзначай по одному стали оказываться вне группы аристократов, оттесняя их в сторону пришельца, и заслоняя своими спинами пространство, которое оставалось свободным, вздумай гость подойти к лежавшему пленнику. Однако тех это движение, судя по их ехидным лицам, это вовсе не смутило, и из их группы выделился высокий брюнет, чья стать сразу выдавала в нём кадрового военного. Он с холодной усмешкой картинно развёл руками и заговорил надменно и громко, сложив после руки на груди:
Ну вы же сами хотели быстро, вот мы и решили занять на стороне. А иначе будете ждать, как договаривались ранее. Кроме того, вы же на нашей территории, так что пора бы и нам получить свою копеечку, так что всё по-честному.
По-честному? проговорил кто-то из розенриттеров, вне себя от гнева. Вы что собираетесь тут делать с Золотоволосым, а?
А вам-то что за печаль? сухо поинтересовался лидер аристократов. Вас наняли его сюда доставить, только и всего. Наши к нему счёты это наше дело, и вас не касается.
Да не касалось бы, кабы вы вели себя по-людски, прошипел ещё кто-то из розентриттеров. А то манера ваша вести дела нам уже сильно не нравится. И сами вы нам уже сильно не нравитесь, учтите.
Братва, я не понял, мы что, подписывались Золотоволосого продать вон тем упырям? пророкотал на всё собрание Бергер. Чё-та я не помню такого пункта в соглашении, а вы?
Раздалось несколько голосов: «Да что ты, Хельмут, да ничего подобного, нет, не было такого!»
Вот и я том же нас пытаются надуть, всучить оплату, а потом говорить, что это мы его отдали в радужные лапы, громко и уверенно продолжил Бергер. Да я лучше сразу грохну Золотоволосого, чем это позволю. Кто со мной согласен?
В ответ раздался очень однозначный, резкий и чёткий рык в один слог. Лидер аристократов с неудовольствием скривился, но с самообладанием у него явно было всё в порядке. И тут раздался голосок гостя, смутившего спокойствие:
Вы немного ошиблись, достойные воины, нам вовсе не нужен весь товар, мы просто предоставляем денежки, а покупатель у вас по-прежнему старый. Но коль скоро мы здесь, то просим всего лишь свою скромную малость. И не у вас.
Чего это он несёт? угрюмо поинтересовались в ответ у аристократа. Трогать свою добычу мы не позволим, тем более ему. Нам и завалить тут всех недолго и нетрудно.
Тот, похоже, чуть развеселился, услышав такое.
Ну да, вы ещё тут мне скажете, что дружно присягнёте на верность Золотоволосому и на руках понесёте его отсюда. Не шумите, я соблюдаю и ваши интересы и свои. И докажу вам, что ваше предположение ошибка, но не забывайте, что вы меня сами к этому толкаете доказывать. Расступитесь.
Раздался ещё чей-то голос, который и потушил в итоге разгоравшийся конфликт:
Ладно, парни, пусть он докажет, а мы вольны поступить по схеме «две диких розы», если что.
Раздались весёлые смешки, и толпа розентриттеров расступилась перед аристократом. Он не торопясь, но и не особо не медля, двинулся к пленнику, заметно грохоча каблуками туфель. Этот стук тяжело пришёлся по порядком истрёпанным нервам Райнхарда он признался себе в глубине души, что чувствует самый настоящий страх, а вовсе не досаду, да и ощущение с тянущимися щупальцами вернулось. Но пока получалось сохранять равнодушный вид, что уже неплохо. Шаги затихли почти над ухом. И тут произошло такое, что ни в каких ночных кошмарах не снилось и даже в голову ещё не приходило. Райнхард с ужасом ощутил, что его поднимают с пола за волосы, и почти сразу на горле с отвратительным лязгом защёлкнулся шипастый изнутри металлический ошейник, а затем резкая боль от захвата прекратилась, но из-за того, что где-то на уровне шеи волосы оказались просто срезаны, сразу. В глазах потемнело от слишком сильного страдания но совсем не так, как перед потерей сознания, а из горла вырвалось тоскливое рыдание, которое хоть и удалось замаскировать под кашель, но ценой уже боли от шипов.
Только и всего, надменно прозвучало сверху, в таком виде мы его оставим вам до прибытия денег утром. Можете даже запереть его вон там в чулане, чтоб не простудился окончательно. Вы довольны, бравые вояки? каблуки застучали, удаляясь.
Вполне, прозвучал тот же голос, что разрешил демонстрацию доказательств. Но если точно, мы скорее не возражаем. И требуем убрать эту радужную пакость отсюда.