Райнхард не стал возражать да и кусок хорошего шоколада был тоже кстати. Розенриттер вежливо уложил его снова на свою куртку и тихо спросил:
Ещё стакан будешь?
Можно, едва слышно разрешил Райнхард, не шевелясь.
Лады, негромко ответил собеседник и пошуршал прочь.
После второго стакана и вовсе можно было признаться, что ощутимо полегчало, даже дрожь в мышцах утихла. Но Райнхард решил выхватить инициативу, слишком странным показалось ему поведение солдата удачи в искреннюю симпатию верят разве дети
Чего ты хочешь? холодно спросил он, соизволив наконец упереть взгляд в лицо Бергера.
Поболтать, мы же незнакомы были, самоуверенно пожал плечами тот.
О чём? ещё жёстче сказал Райнхард, будто допрашивал собеседника.
Тот вовсе не смутился, а как будто даже обрадовался. Он с искренним добродушием, будто говорил с приятелем, более непринуждённо уселся рядом на полу и задушевно спросил:
Слушай, ты же красиво отмазался для всех, я тебя не выдам, но скажи, эта рыжая, она же в постели, небось, кошка? последнее слово он протянул и вовсе со сладострастным придыханием.
Райнхард с трудом сдержал сдавленный стон. Возможно, что и зря сдержал тогда было бы хотя бы понятно, насколько противна ему эта тема, как будто на него дохнуло каким-то душным смрадом и зловонием. Уж лучше второй раз быть скинутым с лестницы, чем быть вынужденным говорить на такие темы с этаким типом.
Об этом надо наводить справки у её мужа, ледяным тоном проговорил он, с трудом сдерживаясь, чтоб не сказать всё, что он мог бы сказать в таком случае. Я это знать никак не могу, как ни печально это для тебя. Это всё?
Бергер задумчиво покачал головой, помолчал, потом сделал одобрительный жест пальцами:
Молодец. Круто. Завидую. Ладно, пошёл я покуда, и исчез из поля зрения полностью бесшумно.
Довольно скоро гомон пирушки резко усилился. К счастью, теперь оно не стучало по голове, как раньше, и при желании можно было и прислушаться. Однако сначала появилось очень мерзкое ощущение, будто происходит что-то по-настоящему поганое, вроде неких скользких и холодных щупалец, которые настойчиво лезли к сердцу Райнхард различил возгласы разных голосов: «деньги привезли!». Захолонуло где-то под сердцем что-то будет прямо сейчас. Эх, а я даже не успел отдохнуть
Происходило же следующее. По лестнице вальяжно спускался хотя точнее стоило бы сказать, что кривлялся, спускаясь не очень молодой человек подчёркнуто не очень мужской внешности, крикливо и разухабисто одетый, со множеством блестящих украшений не только на одежде, но также на пальцах, шее, в ушах и носу. На голове у него красовалась некая пародия на высокую шляпу, густо и ярко разукрашенная полосами разных цветов в последовательности семи цветов радуги. В руке он без устали вертел туда-сюда большой полотняный мешок, доверху чем-то набитый, и также разукрашенный в семь цветов спектра главной линии ртути. Гражданские сдержанно улыбались, наблюдая эту нелепую клоунаду, розентриттеры же кто застыли с потемневшими лицами, кто уже молча трясся на месте с искажённым от гнева лицом. Спустившись, пришелец сделал нарочито карикатурный поклон и громко прокричал фальцетом:
Дорогие друзья! Наше вам с кисточкой и с радугой, ура! Ваше гонорарище тута, берите, не жалко.
Из группы гражданских выскочил манерный сноб, конфликтовавший с Бергером совсем недавно, быстро подбежал к гостю и, получив от него мешок, спросил:
Ну, и как погодка нынче?
Да просто пакость, жеманно пропищал тот в ответ. Такая противная гроза катится, что аж страшно, ай-яй! и шебутным жестом погладил себя по щеке.
Райнхард, лежавший спиной к этому действу, понял из всего только одно слово: «гроза», да ещё слышал, как розентриттеры переговаривались между собой, роняя фразы: «радужные упыри», «содомитские деньги», «отдавать Золотоволосого ЭТИМ?». Ему хватило. Такого отчаяния он не испытывал ни разу в жизни. Катерозе не успеет, и уж лучше смерть, немедленно, чем попасть в лапы к новым гостям. Он хоть умрёт, оставшись человеком и мужчиной, неужели ему даже в этом уже отказало небо? Господи, забери меня отсюда, я этого не вынесу!
Тем временем уже не Бергер, а другой полевой командир, вскочив на стол, проревел так, что эхо гудело долго:
Вы это что ж, всерьёз полагаете, что мы будем ТАКИЕ деньги в руки брать?! А не засунуть ли их вам в вашу аристократическую задницу все их сразу? Золотоволосый покуда ещё наша добыча, и в ваших интересах нас не злить, а то мы можем найти и другого покупателя, с чистыми деньгами!