Это как?
Хитер, хитер, а дурак. Где же азиатская сердцевина твоя? У русского ум, у азиата коварство. Ну, думай, думай, тренируй извилины Не понял?
Ванданов отрицательно покачал головой. Унгерн остановился перед ним и сказал:
Так вот что. Сейчас я еду к императору. Ты готовь коней. Завтра утром, самое позднее ночью, поедешь с новым главкомом Северной армией Хатан Батором к передовым красным позициям.
Так он же еще пока
Будет главкомом, а ты его заместителем. Пришлю тебе записочку: «Убирайся дома, пора ждать гостей». Это сигнал. Записку сожжешь. Максаржава хлопнешь, забьешь тревогу мол, красные здесь были, от Сухэ Батора.
Понял я, сказал Ванданов, понял.
Ну и слава богу.
Ух и хитер ты, барон. А меня следом за Хатан Батором не отправишь?
Запомни: только тех помощников убирают с пути, которые умны, во-первых, и пользуются любовью народа, во-вторых.
Унгерн снова улыбнулся непонятно:
Не обижайся, ты у меня умен, умен, а вот с народной любовью туго сатрапов-то не любят. Ничего, ничего, погоди, придет время, с тебя для Софийского храма икону прикажу написать. Ну, давай с Богом, собирайся.
КВАРТИРА СОМОВА. Мунго сидит в гостиной, а в маленькой комнатке Сомов сжигает на огне керосиновой лампы шелковку, прячет в карман часы те, что вернул ему Мунго.
Варя, говорит он, сегодня ночью уходит караван в Харбин. Вы сейчас уедете туда. Здесь вам оставаться больше нельзя ни часу.
Варя отрицательно качает головой. Сомов говорит ей:
Вам не хочется ехать в Харбин?
Варя снова отрицательно качает головой.
Вам хочется ехать в Москву?
Варя качает головой.
В Париж?
Нет.
Полноте, говорит Сомов Вареньке. Полноте.
Он достает из кармана деньги, оставляет себе немного, остальную пачку протягивает женщине:
Этого вам хватит для начала. А если защемит и станет очень плохо, в Париже найдете наших торговых представителей и скажете им, что муж ваш Сомов, что он сейчас в Москве и что вы просите дать вам возможность увидеть его. И вам эту возможность дадут. Во всяком случае, если я доберусь до наших.
А если не доберетесь?
Вы знаете, я почему-то очень верю, что нужно требовательно, настойчиво в самом себе сохранять, как в Бога, верование в дело. И я считаю, что дело мы, знаете, затаскали это слово, дело, это обязательно удача.
Я как кошка, говорит Варя, только мурлыкать еще не начала, боялась все. Как кошка.
Она вздыхает, поднимается, застегивает чемодан.
На сентиментальность тянет. А раньше была груба ужасно. Дай вам Бог. Я даже не знаю, как зовут вас. И тем не менее спасибо вам.
Сомов, Мунго и Варя идут по ночной Урге. Они подходят к тому месту, где гортанно кричат караванщики, собираясь в обратный путь на Харбин. Сомов подходит к хозяину каравана, который едет в большом крытом экипаже, и говорит ему:
Эту даму в Харбине отвезешь в самый центр, к Дзянь Сюа.
Он протягивает караванщику деньги, кладет в экипаж чемодан Вари.
Варя смотрит на него, спрашивает:
Может быть, вы хотите, чтобы я еще немножко притворилась ваша жена, уезжаю плакать надо, целовать. Я могу.
Сомов сильно сжимает ее руку, подводит к экипажу. Помогает сесть.
Караванщик кричит что-то протяжное. Варя высовывается в окошко экипажа, шепчет:
Спасибо, Сомов, спасибо.
Экипаж трогается с места, скрывается в ночи.
Сомов обернулся к Мунго:
Тебе в городе оставаться нельзя, сегодня до утра надо уходить. Еще час или два. Пошли к доктору.
Возле дома доктора Сомов попросил Мунго задержаться, а сам вошел в квартиру к Бауриху.
Доктор спал тревожным сном пьяного человека, сжавшись в комочек на широкой тахте. Сомов тронул его за руку. Доктор ошалело завертел головой.
Кто? Что? Зачем?
Это я. Док, вы можете послушать меня?
Не совсем. Голова трещит чудовищно. Дайте-ка мне, милый, скляночку, там спиритус вини ректификатум.
Сомов принес доктору склянку со спиртом, Баурих налил спирт в стакан, выпил, завертел головой, засопел носом.
Знаете, сказал он, если бы на земле не было той сволочи, которая выдумала, как можно из хлеба или сахара гнать спирт, то мир был бы спасен от войн и революций.
Послушайте, док, сказал Сомов, в сейфе у барона, как я узнал сегодня точно, лежат страшные документы о моей жене. Ее трагедия стала достоянием гласности. Вы знали Варю раньше. Только вы можете мне помочь достать все это из сейфа Унгерна.