Юлиан Семенов
Он убил меня под Луанг-Прабангом. Ненаписанные романы
© Семенов Ю.С., наследники, 2008
© ООО «Издательский дом «Вече», 2008
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2019
Сайт издательства www.veche.ru
Он убил меня под Луанг-Прабангом
21.50
Комиссар охраны Ситонг открыл дверцу «газика», мучительно прислушиваясь. Машина натужно ползла в гору. Подъем был очень крутым.
Выключи подфарники, сказал Ситонг шоферу.
Тут воронки. Можем загреметь в пропасть.
Выключи подфарники, повторил Ситонг.
Что? спросил Степанов. Летает?
Вроде бы, ответил Ситонг. Стоп.
Шофер выключил мотор. Машина медленно покатилась назад.
Поставь на тормоз, сказал Ситонг.
Она на тормозе.
Почему катится?
А он не держит на таком крутом спуске.
Поставь на скорость, посоветовал Степанов.
Это не разрешается по инструкции, ответил шофер.
Инструкция простит, сказал Ситонг, сейчас свалимся.
Шофер поставил машину на скорость, и Ситонг выскочил из «газика».
Никого нет, сказал Степанов, прислушавшись.
Ситонг, досадливо махнув рукой, стоял замерев. Он прислушивался к небу, вытянув шею, словно так дальше слышал.
Ты ошибся, Си, сказал Степанов, тебе просто показалось.
И в это время он услышал самолет.
Ситонг не ошибается, сказал комиссар охраны. Ситонгу нельзя ошибаться, иначе тебя давно бы уж убили. Лезем в скалы.
Они взяли рюкзак с едой, автомат, фляги, и полезли в скалы.
Кто летит? спросил шофер. Эй ди сикс[1]?
Он. Кому же еще летать ночью? С этого тихохода можно бомбить даже ящерицу, не то что машину.
Шофер остановился и сказал:
Я оставил в машине свою новую куртку на «молнии»
Ничего, померзнешь, ответил Ситонг. Пошли быстрей, он уже рядом.
21.57
Ну-ка, Билл, погляди ты: вроде бы они остановились?
Да, командир.
Радар не барахлит?
Нет. Просто, видимо, они услыхали нас. Поэтому и остановились.
Ты думаешь?
Я думаю.
Это хорошо, что ты думаешь, улыбнулся Эд Стюарт, на этой земле вообще разучились думать. Чем больше люди научились делать, тем они меньше стали думать. Между прочим, напрасно ты не записываешь мои афоризмы: их можно выгодно продать. Например, во Франции. Зайдешь в «Юманите» и предложишь афоризмы «воздушного пирата». Они очень ценят такие эпитеты. Отвернем, Билл. Все же они нас услыхали. Пусть успокоятся и поедут дальше, а мы сделаем круг. Нет?
Да, командир.
Ты был в Париже?
Нет.
Плохо. Каждый человек обязан побывать в Париже. Ты читал «Праздник, который всегда с тобой»?
Нет. Чье это?
Хемингуэя.
Это который пустил себе пулю в рот?
Да.
Нет. Я читал про то, как он развлекался с молоденькой итальянской потаскушкой.
«За рекой в тени деревьев»?
Я не помню названия. Я всегда забываю названия, улыбнулся второй пилот. Про что помню, а вот название и фамилию автора всегда забываю.
Эд засмеялся.
Значит, говоришь, он развлекался с молоденькой итальянской потаскухой?
Ну да. Они там еще все время пили. Алкоголики какие-то. Вообще все итальянцы алкоголики.
Это ты сам? Чуть убавь обороты. Вот так. Хорошо. Это ты сам? повторил он.
Что?
Сам придумал про итальянцев?
Нет. Там воевал отец, он мне рассказывал.
Тебе двадцать?
Почему? Мне двадцать два.
«Неужели я в двадцать два был таким же болваном? подумал Эд. В молодости мы все кажемся себе гениями и только к старости понимаем, какие же мы в сущности кретины».
Ты молодец, старина, сказал Эд, ну-ка, давай зайдем на них еще раз.
22.07
Все, сказал Ситонг, отцепился.
Я так боялся за свою новую теплую куртку на «молнии», сказал шофер, она греет словно весеннее солнце.
Тебе положено бояться за машину, ответил Ситонг, а не за куртку на «молнии».
Ты всегда такой грозный, Ситонг? спросил Степанов. Что это с тобой случилось?
Я всегда становлюсь таким, когда кончается поездка. Когда к нам приезжал профессор-француз из трибунала Честности, я в конце поездки ругал его самыми страшными лаосскими ругательствами.
Зачем?
Просто так. Чтобы самому успокоиться. Если убьют в поездке тут уж ничего не поделаешь: война есть война. А когда до границы осталось двести километров погибать совсем обидно.