Даже герои сказки всегда выполняют три задания, успокаивал старуху черт, явившись к ней из чулана. «Откуда хошь может вылезти. Еще бы нечистая сила!» гордилась она своей дружбой с бесом.
Надо будет тебе теперь покаяться в грехах перед односельчанами. Дочь твоя в нашей бесовской секте перед ней не надо извиняться, а вот перед своим внуком обязательно. Поняла? Возьми в руки метлу, будешь ломать ее пред всеми по прутику. Если не попросишь прощения, не пройдешь обряд посвящения в настоящие ведьмы.
Стояло бабье лето. Солнышко пригревало землю, одарившую людей хорошим урожаем. Амбары полнились зерном, погреба ломились от овощей и фруктов. По такому случаю собрались на деревенской площади крестьяне. Приставили друг к другу задами грузовики вот тебе и сцена. Хор теперь не был в моде, распался на дуэты, соло. Голосили бабы, но посматривали на сбивающихся в кучки мужиков.
Все замолчали, увидев поднявшуюся на подмостки ведьму с метлой.
Каюсь за все свои грехи, за то, что обижала дочь и внука. Перед всеми каюсь, кого пужала вот этой метлой. Простите. Слова перемежались с треском переламываемых прутьев.
Стало так тихо, что все услышали легкий смешок за сценой, откуда вышел черт.
Давай попляшем, бабка, крикнул он и запрыгал козлом вокруг старухи.
«Черт и ведьма. Где это видано?», послышались удивленные голоса.
Это ее внук кочевряжится, у нас в училище черта играет в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Разыграл он старуху, сказал Гришка. Но его никто не слушал.
ДВУЛИКИЙ ЯНУС
Где достать миллион? Один, ушлый такой, советовал: да под ногами, нагнись и бери. Пытались у нас многие, даже предпринимательством занялись, инициативу проявили. Фига!
Всегда деловым был бывший электромонтер Витька Смыслов, изучал коньюнктуру рынка, обстановку. Закрыли общественные бани, он сразу смекнул: надо построить собственную. Сказано сделано, такой он решительный и смелый. Даже ходит как петух, качая головой снизу вверх. Впечатление усиливалось, когда надевал когти и двигался от столба к столбу.
Прогорел, как заготовленные для бани дрова: многие соседи уехали в другие места на заработки, рядом даже стояли брошенные дома. Никакого навару.
Второй, по фамилии Беспалый, открыл рискованный бизнес: стал вечерами кидаться под машины. Прибыль с гулькин нос: на лекарство много денег уходило. Однажды не увернулся, и лежит теперь в гипсовом панцире, двигаются только веки и язык.
А таксиста анархиста Махно, так его прозвали, избили пьяные мужики. То ли цену за проезд заломил, то ли отказался везти. До сих пор заикается и ходит вприсядку словно пляшет. Нам смешно, а ему уже не до предпринимательства. По слухам, отдубасили его завистливые конкуренты, но кто его знает.
Думал я день, думал другой и надумал. А что если создать детективную службу «Янус двуликий», которая бы вскрывала другую темную сторону человека, его второе «я». По моральному кодексу капитализма это вполне возможно. Человек двуличный: семьянин ловелас, честный вор, справедливый лгун, и таки далее, и таки далее, как говорит наш уважаемый глава администрации Зайцев.
В службу вошли сокращенный фотокорреспондент местной газеты Птибурдуков, уволенный из органов сыщик Богомазов, по прозвищу «ресторанный капитан». Водку в питейном заведении ему наливали для конспирации в компот, знали об этом все и посмеивались. Третьим был, как всегда и везде, я, умеющий раскрыть душу самому дьяволу.
Составили список самых богатеньких, собрали на каждого досье: куда, когда, на какие деньги, где?
Выехали с Птибурдуковым в санаторий «Светлана». Сразу удача: 99,9 процентов жен, кроме хромой учительницы Альбины Биктимировны, наставили рога своим мужьям, а в звонках домой вздыхали: любят, соскучились. Какое двуличие, притворство, волна капитализма обдала и вторую половину нашего общества, вероятнее всего, с ног до головы. Лучше уж сказать: еду развлечься, поедешь в другой раз и ты, мой дорогой.
Все об этом знают, но делают вид, что ничего не происходит. Лопочут с трибун и без них о крепкой семье, о чести и совести, а в глазах шашлык и много много пива.
Чтобы бороться с таким двуличием, и была создана наша служба.
Он был маленький пухленький человечек с большим карманом, работал директором детского дома. Крал все, что плохо лежит и стоит, для своих любимых детей Мани, Тани и Ани, для его молчаливой женушки, у которой при таком богатом рационе почти не было подбородка, и в профиль она напоминала воблу. Интуиция подсказывала ей: не все ладно в их благоустроенном мирке, надкусывали ее пончика другие женщины.