К нам часто приезжали британцы, персонал знает английский язык, если он и услышал акцент Микеле, то ничего не сказал, отдыхайте, молодой человек, брезентовый рюкзак стоял у ножки его стула. Чемоданы лежали в багажнике BMW.
Не желая задерживаться в Германии, Микеле забронировал по телефону номер в пансионе на датской стороне границы:
Я отоспался, кофе сварили неожиданно крепким для Германии, но я бы еще поспал, Микеле скрыл зевок, ребята позвонят мне из Амстердама в Копенгаген, юноша давно заказал номер в хорошей столичной гостинице, и сообщат, как у них дела
Микеле попытался подумать о пятидесяти тысячах долларов, которые скоро должны были пополнить его цюрихский счет:
Ничего не получается, он вспомнил птичку в сером тюремном платье, вытащенную ими из фургона, мне даже неинтересно, кто она такая и куда ее везли, я думаю только об одном
Седоватый мужчина, виденный им на барже, умер, получив пулю в затылок:
И его жена умерла, рука Микеле задрожала, пепел просыпался на стол, она дышала, но недолго., на губах пузырилась кровавая пена, она пыталась хрипеть, но их убил не я, как не я убил Джакопо
Застреленный Боровом парень был военным сиротой, сыном повешенного нацистами партизана:
У него нет родни, Микеле сглотнул, на акцию мы отправлялись без документов. Немцы никогда в жизни не поймут, кто он такой
Жаклин не расспрашивала его о так называемом деловом обеде и не поинтересовалась содержимым появившегося в машине рюкзака. Микеле не собирался рассказывать ей о случившемся под мостом. Перед выездом из Тиммендорфер-Странд он купил сегодняшние гамбургские газеты. О перестрелке нигде не упоминалось:
По радио тоже ничего не говорили, Микеле слушал приемник в машине по дороге во Фленсбург, полиция все засекретила, на акции они не снимали масок:
И никто не выжил, напомнил себе Микеле, а о девчонке позаботятся Герберт и Боров, он возвращался мыслями к пожилой паре:
Я сказал Жаклин, что хочу провести с ней всю жизнь, вздохнул юноша, у них, наверное, остались дети и внуки. Но я не виноват в их смерти, вернее, я не знаю, виноват или нет
Прохладные ладони прикрыли ему глаза. Жаклин накинула полотенце на блестящие капельками воды плечи. От девушки пахло солью и ветром:
Сидит, думает, она прижалась влажной щекой к темным волосам Микеле, закажи мне мороженое, милый, по дороге на север Джеки велела себе подождать:
Отсюда опасно звонить в Рим, напомнила себе девушка, в Копенгагене я могу сделать вид, что гуляю по магазинам, но что мне даст звонок
Сначала ей надо было переснять фотографии, что можно было сделать только в Риме. Джеки понимала, что на слово ей никто не поверит:
Он, папа бывший партизан, герой войны и уважаемый человек, лица других людей на фото не попали в кадр или были размыты, я не знаю, где все случилось, она сдержала тошноту, но снимки не случайно попали к Микеле. Они собираются шантажировать папу, девушка подумала о назначении отца в Европу:
Может быть, он сейчас именно в Риме, пальцы похолодели, но сначала мне надо вернуться в Италию, Джеки ласково поцеловала небритую щеку Микеле:
Ванильное и клубничное, она присела на колени к юноше, и давай двинемся к границе, то есть в пансион, девушка зевнула, после купания всегда хочется спать
Поднеся к губам ее руку, Микеле потерся лицом о мягкую ладонь:
Не бросай меня, Жаклин, неразборчиво пробормотал юноша, я не могу жить без тебя и никогда не смогу, Джеки обняла его:
Обещаю, что мы всегда останемся вместе, милый, ветер заполоскал полотенцем, разметал черные волосы девушки:
Обещаю, ее сердце часто забилось, я люблю тебя, Микеле.
Десятилетним мальчиком нынешний инспектор Вольфганг был тайно влюблен в красивую девушку с картины Циглера об арийском материнстве. Получил репродукцию в подарок в ячейке Гитлерюгенда, он сам вырезал деревянную рамку:
Сорок третий год, вспомнил Вольфганг, папа еще не погиб под бомбами, мы еще не очутились с мамой и малышкой в подвале, родившаяся после смерти отца сестра инспектора не пережила последней военной зимы. Мать Вольфганга тоже едва не умерла от воспаления легких:
Она все равно заработала туберкулез, потому что мы жили в сырости, за открытым окном кабинета серебрилась вода Эльбы, а после капитуляции меня надо было кормить, и она пошла по известной дорожке, мать едва дотянула до получения им аттестата: