Группа Ивана причудливыми зигзагами двигалась к месту дислокации Змея Горыныча. Илья вёл уверенно, без колебаний выбирая тропу. Осколок тоже подтверждал правильность направления.
Далеко ещё? пропыхтела Рогнеда, сильно притомившаяся за четыре часа, миновавшие с последнего привала.
Ей было нелегко держать темп: попадать след-в-след удавалось с трудом, ибо мужчины шли слишком размашистым шагом. Приходилось семенить, что приводило к неоднократным проваливаниям в болото по самые ну, в общем, мужчинам по пояс.
Илья отрицательно мотнул белобрысой головой:
Не! Во-он ту сосну видишь? Тама он, на поляне.
Упомянутая сосна возвышалась на довольно большом островке в паре километров на север, но до неё пришлось добираться более часу. Потому, что кружным путём. Волк приказал всем оставаться на месте и осторожно зазмеился сквозь высокую траву. Иван стоял с Атасом наизготовку. Илья с суковатой полутораметровой дубиной, вырубленной накануне из комля молодого дуба. Иван попытался её поднять, но только и смог, что оторвать от земли. Юный же богатырь легко вертел её одной рукой.
Минут через пятнадцать до них донесся голос Волка:
Идите сюда!
Все трое (четверо, если считать Осколка в коробе) поспешили на зов.
На поляне они увидели подобие шалаша из которого периодически выпархивали небольшие клубы дыма, а при звуке шагов затем высунулась голова на длинной худой шее.
Как поживаешь, уважаемый? вежливо поздоровался Иван, По добру ли, по здорову?
На инструктаже ему рекомендовали называть ящера уклончиво и безлично, чтобы не обидеть нечаянно. Мало ли, как он сам себя называет?
В ответ сначала раздался кашель.
По добру, да не по здорову, хрипло, с одышкой, ответил легендарный монстр и снова закашлялся.
Зашуршали раздвигаемые ветки, и он вылез на поляну. Был он тощий, аж все рёбра торчали сквозь шкуру. Сложенные на спине крылья были покрыты какими-то лишаями. Все четыре лапы дрожали и подгибались. А ещё от него воняло, как от падали.
«Болеет животное!» растерянно сообразил Иван, стараясь дышать ртом.
Главный кто? требовательно пыхнул дымом реликт.
Я Курсант второй роты третьего курса Ленинградского имени Василия Ивановича Чапаева ордена Боевого Красного Знамени Высшего Командного Стрелецкого Училища Царевич Иван!
Ага А я Замей Горюнич. Фамилия такая.
«Из белорусов, что ли?» прикинул Иван, но тут же отверг эту догадку, как сомнительную.
Значит, так, курсант Царевич, продолжал Замей, Смекаю я, что не просто так ты здесь со своей командой оказался.
Да мы, это сбивчиво забормотал Иван, Мимо шли гуляли, типа
Ой, вот только не надо врать! Меня вы искали, вон, у вас и знакомый камень говорящий в суме, и белобрысый, с которым мы намедни встречались.
Замей тяжело вздохнул, выпустив облачко вонючего дыма:
Короче, сдаюсь! Тащите меня к своему начальству Может, вылечат, а то болею я шибко.
А чем? полюбопытствовала Рогнеда, храбро высунувшись из-за Ивановой спины.
Эх, кабы знать, чем! Всё уже перепробовал, ничего не помогает понурился ящер.
Ничего, в городе разберутся! обнадёжила его Рогнеда, Советская медицина лучшая в мире, потому, что бесплатная.
Волк приблизился и обнюхал больного.
Точно сказать не могу, но налицо нарушение обмена веществ! Дай ему Мёртвой Воды, Ваня.
А сколько?
Ну сто граммов!
Взяв налитый в кружку медицинский напиток Замей принюхался:
Вода и вода Чего вы сюда намешали?
Это Мёртвая Вода! Волшебная. Раны заживляет, обмен веществ восстанавливает и вообще популярно объяснил Волк, Пей, не сомневайся!
Замей, пожав плечами, от чего слегка растопырились крылья, выпил и рыгнул, ибо из пасти сразу повалил пар.
Вроде легче сдавленно просипел ящер, Источник-то, небось, как всегда, за тридевять земель?
Нет, её на Саратовском живомёртвоводокомбинате делают, прочитал Иван надпись на этикетке, Магия!
Илья, пока суд да дело, нарубил дров, ибо время было уже давно обеденное, и запалил костёр. Затем, подобрав несколько камней, отошел вглубь островка и скоро вернулся, неся двух глухарей.
Ну, ты добытчик! восхитился Волк, Только две птички на всех маловато будет!
Илья почесал в затылке:
След кабаний видел Может, кабанчика возьмём, а, Серый? Ты его выгони на меня, а я дубиной и приложу!