А мне-то терять что? Ах, пардоньте, пардоньте, любезные мои! Ну, прибедняюсь чуток самую малость. Уж вы простите баушку С кем не бывает?
Забредаешь иногда чего Лес наш напраслиной гневить? И даже пару слов черкнёшь мимоходом, для разработки руки своей талантливой Вот бы и радоваться баушке! И возблагодарить за столь щедрый подарок
Ан, нет, гложет и гложет червь сомнения: у соседа вон, Кащеюшки, читатель косяком прёт, как голодная рыба на кормёжку. (Неужли в впрямь прикармливает чем?!) А уж оды ему хвалебные расточает, что твой Крёз брюликами сорит: так и сверкают-искрятся, так и горят всеми цветами радуги! И что важно, без счёту сорит до сотни на один его «шедевр» приходится, а то и поболе.
Бывает читаю-перечитываю энти «шедевры» и думаю в тоске:
Сколько же времени ваял его автор сей?!
И так смотрю на них, и этак, и под углом различным
Екарный бабай! думаю обречённо. Вот это монумент! Это глыбища! Мне эдакого во веки не сваять
А по прочтении оного бежать хочется из Леса, сломя голову, куда глаза глядят: ажно пятки зудеть начинают.
Ну да, ну да, честно признаюсь: прочла очередной шедевр! Прочла. Вот и зачесалась рука наваять что-нибудь такое же глыбообразное
Ан, нет не выходит. Не получается глыба-то: мелочь одна пузатая выскакивает. Ещё и скалится при этом, редиска, за нос ущипнуть норовит. И ущипнула бы, да побаивается слегка: с клыка моего единственного, яд иногда капает. А чего его бояться: яд, как известно, искры не высекает? Ну разве подмочит иной раз
Ну, что: всё ещё не признали меня?! Да Яга я! Баушка. Та самая, что перед Новым годом зятька своего любимого лягушатинкой потчевала. Да жив зятёк, жив не сумлевайся, любезный Читатель! Что ему сдеется-то? Ведь он не просто Ивашка серая сермяжка: он из Колобковых будет. Выбился, дармоед, во властные структуры, и нос теперь воротит: видом не видит, окаянный, слыхом не слышит. Высоко сидит далеко глядит: под носом что деется не замечает.
Нет чтобы тёщеньке единственной и неповторимой помочь-подсобить: творчество её в массы, так сказать, продвинуть?! Самой всё приходится делать: я и швец, я и жнец, и на дуде игрец. Всё сама, горемычная
А соседушки-то мои изгаляются, злорадствуют втихаря: рожи обидные корчат, слова неприветные говорят. Кикимора Болотница, подружка злокадычная, «Кулинарией из болота» всех потчует: похлёбки там всякие из грибов поганых, жаркое из лягушек. Между прочем, мой рецептик стащила, окаянная, и на всеобщее обозрение выставила. Одно слово: Кикимора! Теперь мне убыток, а ей: респект и уважуха полная!
Кащеюшка по старой памяти ещё заскакивает время от времени на пару минут: некогда всё ему, Бессмертному. Статейки занятные тискает: «Пособие киллеру» прозываются. Уж и книгу издавать собирается. Авторитетно так заявил на днях:
Нужное дело затеял я, Яга! Дюже модное счас энто занятие: «мочить всех в сортире». Только делать это нужно умеючи: всякое дело творческого подходу требует! Вот я и подвязался молодежь наставлять, уму-разуму учить.
Уж и спонсиров себе подыскивает. Учитель хренов! Только не вздумай, Любезный, подписаться под энто дело! Обманет. Как пить дать, обманет! Что с него взять-то? Киллер он и в Африке киллер, даже прикидывающийся Писателем.
Анадысь прочла я опус Змея Горыныча: «Как Лоха развести и не попасться?» Аж слюнки потекли: мне бы так! Могёт ведь, Гад летучий! Вот я, вроде тоже летаю на ступе, а до таких высот, как он, не дотягиваю. Как говорится: кишка тонка А может рожей не вышла? Ну что-то в этом роде. Стара стала запамятовала Вполне естественно: у Змея три головы, а след и мозга в три раза больше, и память лучше. У меня же головушка одна-одинёшенька. Да и та беззуба совсем: единственный клык не в счёт (к тому же он шатается и болит непотребным образом).
Смотри не подумай, Читатель, что баушка Яга завидует! Я вообще к этому не приспособленная. Да и какая может быть зависть к тому, чтобы молодой поросли мОзги баламутить киллерскими заморочками и лоховскими разводами?
Да и Кики не след завидовать: на обмане и воровстве далече не уедешь: даже в Лесе заповедном рано или поздно разоблачат и в Холодную избу посодют.
Завидовать можно тем, кто добрые дела делает. Вот если бы Горыныч писал о том, как летать учиться, или в крайнем случае аэроплощадки строить и лётные ангары! А Кащеюшка как средства вкладывать в строительство избушек на курячьих лапках не только мало, но и полногабаритных. Это было бы совсем другое нужное дело. Этому и позавидовать не грех!