Баюн затих, а баушка всплакнула вспоминаючи о том, какой Василисушка была в девочках: нежной, доброй, как она пела, своим серебряным голоском, как говорила о своей любви к матушке, обещая, что никогда её не покинет. А едва заявился в наш Лес Ивашка-пришлый она все свои обещания враз забыла и за ним отправилась, порушив не только свою, но и мою жизнь.
Вот и пестуй после этого дитятко родное, вот и верь его словесам бесполезным, вот и жди его возле окошечка, все глаза проглядаючи.
Ведь то ещё плохо, что не мне одной была нанесена рана глубокая: Баюн до сих простить Василису не может, а Волченя при одном упоминании о ней, слезу слизывает, ведь он, будучи тогда пёсиком несмышлёным даже спал у её ног, бегал за ней как пришитый. После её бегства стал, как пришибленный. Таким и остался по жизни. Может потому и у ведьминого источника на Луну время от времени воет?
Про себя и говорить не хочу: я ли дочечку свою не лелеяла, я ли не любила-нежила, пылинки с неё сдувала? Одна ведь растила-выращивала. Батя-то её сделал своё дело, да и и ушёл воевать-завоевания для Родины-матушки. То ли сгинул где, то ли возвернуться назад не захотел, только осталась я одна на пятом месяце тяжёлая. И всю свою любовь, всю свою нежность женскую на неё, ненаглядную перенесла, а она с Ванькой непутёвым сквозанула из Леса А я ведь предлагала остаться им здесь.
Как ты думаешь, маманя, что мы тут будем делась с Ванечкой? Ворон гонять? Травки по болотам разыскивать? А может лягушками торговать на рынке ближайшем? заявила тогда моя дочурка.
Почему бы и нет? возразила я, Занятия достойные не криминальные.
Ещё чего придумаете, маманя?! возник Ивашка. Как можно такую красавицу, как Василиса, в Лесе вашем непролазном прятать?! Она на подиумах должна блистать, в фильмах сниматься, на золоте кушать и на хрусталях пить!
Ах, как я хотела в тот момент энтого подлеца в полено превратить, чтобы зимой печурку топить было сподручно! Но Василиса так посмотрела на меня, и я поняла, что потеряла её. Навсегда.
После их отьёзда месяц лежмя лежала. Баюн уже к худшему готовится начал: платье моё заветное приготовил, в котором мне всего восемнадцать, веночек из цветиков моих любимых, незабудок, сплёл, всю избушку до блеска отдраил, травки сменил на новые, чтобы духу ещё больше лесного в избушке добавилось.
Этот дух и привёл меня в чувство. Села я на лежаночке своей и сказала вслух:
И чего это ты, Еленушка, так духом пала? Ну предала тебя дочурка, бросила Так разве ж она первая? Вспомни своего дружка-любезного, что потешился с тобой, понежился чуток, да и сбёг в неизвестном направлении. Ты же выжила тогда, оклемалась? Ну и, что из того, что из Еленушки в в Бабу-Ягу превратилась? Сколько таких баб по миру блукает? Не ты первая не ты последняя.
Не только я все посчитали её бегство предательством и сильно огорчились.
А что: они правы. До сих понять не могу чем умаслил её этот Ивашка-серая сермяжка? Ведь ни ума ни фантазии. Как у нас говорят старожилы: да я бы с таким на одном гектаре не села А Василька с ним не только села, но и живёт, и ещё к туркам, весьма ненадёжным, на отдых катается Разве у нас в Лесе хуже? Воздух на хвое и мёде настоян, снег белее белого, стол, какого никакие турки даже во сне не видели.
Ну, да: бананов и кокосов у нас нету, зато малина-земляника, клюква-калина, костяника-черника, орехи и лесные, и кедровые, травы самые лекарственные и целебные Как можно такое променять на берег турецкий?! Не понимаете? Вот и я не понимаю
С этими мыслями я и заснула. Что снилось вашей баушке Яге не скажу, потому что это уже личное.
г. Саратов.
31.12.2010 г.
3. Ухожу. И точка!
Ну, что, разлюбезный мой Читатель, чай твоя душенька теперь, довольна? Ручонки не потираешь, в предвкушении небольшого скандальчика? Наверное думаешь, растянув улыбку до ушей:
Наконец-то эта Баба Яга уходит?!
А ещё и, знакомое до боли каждому русскому:
Скатертью дорога! Катись колбаской по Малой Спасской!
И не жаль совсем? Нисколечко?
Да, прав ты, прав! Жалю по киселю, что дюже кислый. Кто бы сумлевался в том? Что я, Пугачёва, шоб жалеть о моём уходе: волосьи рвать на головёнке, пеплом посыпать её же (не Пугачёву, конечно свою головёнку), а то и того хлеще песочком? Тем более, что Алла Борисовна только грозится каждый раз нас покинуть, а сама без своих «благодарных зрителей и почитателей» и дня прожить не может: опять вон в заграничной Софии концертирует! Привыкла, видно, к ним к концертам энтим, дюже. Мается без обчения, сердешная. Опять-таки от ухода своего теряет много: и рукоплесканий, и букетов охапками, и гонорара, видать, нехилого