Наследник чего? поинтересовался Юрий.
Главный претендент на то, чтобы возглавить Братство, пожав плечами, пояснила мама. У Олега Петровича детей не было. Так что неоткуда взяться и внукам. А возглавлять Братство, насколько я знаю, должны прямые потомки основателей.
Ты, например, фыркнул Юрий. Ты же тоже наследница?
В принципе, да, задумчиво произнесла мама, бросив на сына пронзительный взгляд.
А когда я возглавлю Братство, мне придется грызть семечки каждый день? захохотал Юрий. А масло? Бутылка оливкового в кладовке уже будет считаться предательством?
Не ерничай! перебила мама. Все гораздо серьезней, чем ты думаешь. С шестидесятых годов и двух подростков, лузгающих на пирсе семечки, многое изменилось. Сейчас Братство контролирует чуть ли не весь мировой рынок подсолнечника. А это большие деньги.
Если все так серьезно, то почему тогда ты никогда мне не рассказывала об этом Братстве? фыркнул Юрий. Ни с кем никогда не встречалась из этого Братства? Мы же и после смерти деда часто ездили в Мариуполь.
Его не впечатлила идея о больших деньгах, взращенных на поле с подсолнечником. Вот если бы дед с Олегом Петровичем торговали нефтью. Или прибрали к рукам металлургический комбинат. А тут семечки! Да и не был дед богатым. Жил он в двухкомнатной хрущевке, обклеенной выцветшими от времени обоями.
Дед разве богатым был? поинтересовался он у мамы. Чего тогда мы ему каждый раз апельсины слали на Новый год?
Твоего деда почти сразу отстранили от руководства Братством, неохотно, словно сомневаясь в том, следует ли это рассказывать, произнесла мама. Еще до того, как он женился на моей маме. У них с Олегом Петровичем произошла какая-то ссора. Дед не любил о ней говорить. Слишком дорого она ему обошлась. Так или иначе, но он вышел из Братства. Хотя и рассказывал мне о нем. Он всегда верил, что когда-нибудь наша семья в него вернется. Когда я разговаривала с ним в последний раз, он сказал, что после смерти Олега Петровича ты сможешь претендовать на роль главы.
Подсолнечный принц! хмыкнул Юрий. Мне нужно мантию заказать?
Поживем и увидим, недовольно буркнула мама.
На этом разговор о подсолнухах и масле закончился. Однако недели через две, когда Юрий зашел к матери, та открыла ему дверь, разговаривая с кем-то по телефону. Мама жестом предложила ему пройти в комнату, а сама продолжила беседу с неизвестным на другой стороне линии.
Хорошо, сказала она в трубку, буду ждать. Я очень рада, что вы сможете зайти. До встречи.
Юрий прошел в комнату, не обратив на этот разговор никакого внимания. Он привык, что у мамы всегда полно дел, и ее телефон звонит не переставая.
Старинный приятель моего отца, неожиданно пояснила мама, входя вслед за ним. Олег Петрович действительно в начале апреля скончался.
Угу, буркнул Юрий, которому был неприятен новый разговор о Братстве подсолнуха.
Он сейчас в городе, продолжила мама, этот приятель твоего деда. Хочет зайти, поговорить.
О чем? хмыкнул Юрий.
О чем? возмутилась мама. Просто человек хочет навестить дочь старого друга. Пообщаться. Что здесь такого? Тем более что тебя никто не приглашает. Я сама с ним встречусь.
Понял, огрызнулся Юрий, настроение которого почему-то окончательно испортилось.
Не бойся, фыркнула мама, он не привез тебе корону в виде подсолнуха. И оливковым маслом ты все еще можешь пользоваться без всяких ограничений.
Спасибо, хмыкнул Юрий.
Впрочем, если хочешь, ты тоже можешь прийти, неожиданно предложила мама. Он зайдет завтра около шести вечера.
Я лучше воздержусь, отмахнулся Юрий.
Как угодно, отрезала мама.
Как прошла ее встреча с неизвестным другом деда, Юрий так и не узнал. Сама мама ничего ему не сказала, а он не спрашивал. Может, этот заезжий старикашка и вовсе не пришел. Да и бог с ним. Меньше всего Юрию хотелось еще раз слушать что бы то ни было о «подсолнечных братьях», как он их про себя окрестил.
Глава 2
Прошло еще месяца два. Наступил июль пора экзаменов. Казалось, сессия измотала Юрия ничуть не меньше, а может, даже и больше, чем его студентов. Единственным утешением было то, что отпуск, счастливый летний отпуск был уже совсем рядом. Так близко, что его можно было потрогать руками. И никакого художественного преувеличения в этом не было: билеты к теплому морю были куплены, и по вечерам Юрий часто доставал их из ящика письменного стола, где они лежали, дожидаясь своего часа, и теребил в руках, с наслаждением слушая их бумажный хруст, который напоминал ему шум прибоя.