Юрий давно забыл о нелепом разговоре с матерью и смерти неизвестного ему Олега Петровича, из-за которой в Амстердаме на бирже подорожало подсолнечное масло.
Был солнечный пятничный полдень, когда Юрий с облегчением вышел из аудитории, в которой принимал экзамен по русской литературе восемнадцатого века у очередной стайки (правильнее, учитывая уровень их знаний и вызывающее поведение, было бы даже сказать стаи) студентов третьего курса. Он захлопнул за собой дверь и уже вставил ключ в замок, но потом снова открыл ее и заглянул в залитую ласковыми солнечными лучами и оттого душную аудиторию, чтобы удостовериться, что там точно никого не осталось. Скользнув ленивым взглядом по пустым партам, он снова закрыл дверь, запер ее и пошел по скрипучему (сам он называл его музыкальным), разбитому и расшатанному сотнями тысяч шагов паркету коридора в сторону деканата, который располагался за углом на том же этаже. Но свернуть за спасительный угол он не успел.
Юрий Николаевич! окликнул его мужской голос, когда до поворота к деканату оставались считанные метры. Юрий Николаевич, можно вас на секундочку?
Неужели кто-то из студентов опоздал? мелькнуло в голове у Юрия. Придется снова отпирать аудиторию, раскладывать экзаменационные билеты. Но главное даже не это, а то, что опоздавшему олуху придется дать хотя бы минут тридцать на подготовку. И эти полчаса придется просидеть в душной аудитории, ерзая глазами по пыльным портретам писателей, развешанным на стенах. А потом, когда он скажет: «Ну, братец, идите отвечать, пора», студент будет извиваться всем телом и канючить: «Секундочку, можно еще одну секундочку?» Отвратительно. Но делать было нечего.
Да? обернулся Юрий.
Он ожидал увидеть очередного парня в узких девичьих брючках на кривых рахитичных ножках и коротких белых (что за мода нынче пошла!) носочках, не закрывающих щиколотку. Но возле окна стоял одетый в безукоризненный темно-серый костюм мужчина лет под пятьдесят.
Чей-нибудь отец, мелькнуло в голове у Юрия.
Вы скажете, что подобная мысль была полной глупостью, плодом расшатанных нервов и измученного от нехватки кислорода в душной аудитории мозга? Вовсе нет. Подобные странные случаи порой имели место в провинциальном педагогическом вузе. Причем чаще других интересовались успехом своих дочерей (реже сыновей) отцы, которые давным-давно покинули семейство и порой даже жили в другом городе. Они часами готовы были расспрашивать про своих утраченных чад, пытаясь за один раз компенсировать всю отцовскую заботу, распределенную при иных обстоятельствах на пару десятилетий.
В костюм обрядился. В этакую жару! мрачно подумал Юрий. От такого папаши быстро не отделаешься.
Перспектива мямлить что-то хорошее об очередной студентке испугала его еще больше, чем прием экзамена у опоздавшего шалопая. Но что ему оставалось делать?
Девочка у вас старательная, сделав пару шагов навстречу незнакомому господину, уже готов был сказать он дежурную фразу.
Юрий Николаевич, опередил его незнакомец, меня к вам отправила Комиссия.
Комиссия? растерянно подумал Юрий. Неужели он забыл о заседании какой-то комиссии? Только этого не хватало. И за ним послали? Зачем? Чтобы влепить выговор?
Он посмотрел на белоснежную рубашку и явно дорогой шелковый галстук незнакомца. Нет, при таком посланце его, как минимум, ожидало увольнение. Или еще чего хуже. Однако, что может быть хуже увольнения, он придумать не успел.
Впрочем, позвольте сначала представиться, взмахнув руками, ласково продолжил незнакомец. Меня зовут Янислав.
Он произнес свое имя на польский манер, с ударением на предпоследний слог.
А по отчеству, простите? пробормотал Юрий.
А по отчеству Казимирович, все тем же вкрадчивым тоном охотно откликнулся мужчина. Но я ручаюсь, вам это запоминать абсолютно излишне. Я хоть и пожилой уже человек, но все называют меня просто Яником. И вас прошу.
Хорошо, Яник Казимирович, по-идиотски буркнул Юрий.
Просто Яник, опять стал настаивать незнакомец.
Что за комиссия? подумал Юрий. С таким-то либерализмом. Тут секретаршу в деканате приходится звать Ангелиной Павловной. А ей лет двадцать, наверное. Но она любовница декана. И нате вам: Яник под полтинник и в шелковом галстуке.
Комиссия, продолжил Яник, которую я представляю, приглашает вас в Таганрог, чтобы оформить, так сказать, ваши права в качестве главы Братства подсолнуха.