Поэт Бернадский вызревал в недрах гордой Отчизны. В нем имеет явление необычный мировоззренческий опыт, собранный смыслом всей отечественной истории: «иррациональный патриотизм» Достоевского, «иррациональная вера» Тютчева, «иррациональная русская теплота» Толстого. У поэта это выражено метафорой «Прозренье»:
Когда казалось, жизнь остановилась,
Ни целей, ни дорог:
Хватило сил принять судьбы немилость
И Времени урок
Соединив разрозненные звенья,
Пойму, что мир не плох
И сокращение страданий-
Единственный к спасенью курс. Ю. Бернадский.
В своих стихотворениях Бернадский выступает защитником идеи Величия и Благородства России. Знающим, что все испытания, которым подвергает она свою «таинственную судьбу» на протяжении тысячелетней истории, непременно решаются только в пользу его Отчизны:
И не грозит стране сиротство.
В любой проявится беде
Величие и благородство,
Без пафоса, простых людей
Пусть отдано на поруганье,
Оболгано родное все
Но к мерзости непривыканье
Нас от забвенья спасет. Ю. Бернадский
Поэзия живая, зримая как художественная картина, плоскость, покрытая выразительными сюжетами и образами, объединённых единым художественным замыслом. Инсталляция нового поэтического стиля «бернадский штиль»:
Как прожить без Расеи,
Где погост за селом?
Где веси и семьи,
Все единым узлом. Ю. Бернадский.
Стихи Ю. Бернадского сквозным продуманным мотивом реконструируют мифическую функцию позднейшей традиции русского фольклора увязывать защиту единой и неделимой сокровищницы человека веры и души с внешним оберегом, росссийской государственностью. Такое явление в современной поэзии редкое, похожее на идиллию, семантически увязываемую с легендой о неожиданном цветении папортника, близкое лингвинистически к «живой воде» в русских сказках.
В этом похожесть поэзии Ю. Бернадского на высокие оды воспевателя мощи государственности М. Г. Державина и «запечатанность», «слитность» с духом А. С. Пушкина, вечевым непримирителем к уродцам терситам, злобой и площадной руганью исступленно, как в баснях Пильпая, хулящих Российскую империю.
У Пушкина: «и ненавидите вы нас// За то ли//Что на развалинах пылающей Москвы// Мы не признали наглой воли// Того, под кем дрожали вы?».
И в строках Ю. Бернадского:
Одна, но чуткая душа
Мня ведет, судьбу верша.
И сердце верное
одна стучится в груди.
Пусть даже рвусь куда то вдаль,
Одна о Родине печаль Ю. Бернадский.
Сила стихов Бернадского это сила подлинности, сила достоверности, сила души, которая, как у Радищева, «страданиями человеческими уязвлена стала», с полной верой сердца в бытие Бога и бессмертие души: «Все великое ходит по земле голубиными шагами» (Из Ницше), то есть сердечной верой
Поэзия бьет у него из всех недр духа, зачастую его собственная воля подчинена «поэтическому бунту», не совладевает с ним и оттого перед нами вся глубина бернадской аполлонийской радости от самого факта Жизни: «Я от счастья пою// Есть оно, или нет» Ю. Бернадский.
Стихи воодушевления, в них пульсирует, сверкает, искрится жизнь, долгая одиссея человека. В словах Л. Толстого это звучит так: «у человеческой личности есть как бы своя душевная мелодия, которую каждый из нас носит повсюду с собой».
Стихийные формы Вселенной наполняются замечательным балансом между контрастными оттенками небесного и земного, за счет чего создается ощущение равновесия, активным продуманным предложением «Читай нас», от которого нельзя отказаться тому, кто хочет достигать внутренней гармонии, о ней, вплоть до рокового выстрела в грудь, мечтал М. Лермонтов:
Я тайный замысел ласкал,
Терпел, томился и страдал.
Он был похож на ветер ясный
Поэзия поведения. Поэзия обстоятельств: «Между прошлым и будущим связь. // Переплавленный в знание опыт» (Бернадский). «Докуменальная» поэзия, поэзия не «лгунья» в ней много гражданских стихотворений, отражающих всю тяжесть от страшных геополитических потрясений 1993 2000 гг., когда «делал клистер рассудку Голливуд» и «Россию тащили вверх за ребро крюком» (Бернадский):