Ни к чему делать крюк. В начале лета я должен вернуться в базовый лагерь. Надеюсь, он окинул взглядом Элизу, к тому времени тошнота прекратится. Я бы взял тебя в джунгли, Давид, небрежно, потрепал ее по щеке, чтобы ты вела дневник моих достижений, для будущей книги, но, если ты себя плохо чувствуешь Элиза, с готовностью, сказала:
Я могу поехать, милый. Ты знаешь, я готова отправиться за тобой, куда угодно Давид, недовольно, подумал:
Заберу ее в госпиталь, а она, вместо того, чтобы ухаживать за мной, начнет брата искать. Пусть здесь сидит. Ничего, месяц я как-нибудь обойдусь он поцеловал ее куда-то за ухо: «Не надо рисковать, милая. Беременность окрепнет. Ты расцветешь, забудешь о недомоганиях.»
Он очень добрый восторженно, подумала Элиза.
Собравшись с духом, девушка попросила:
Если бы ты мог, Давид В кармелитской миссии сказали, что святой отец Янссенс в тех краях, на Стэнли-Пул. У него сиротский приют, школа. Виллем туда уехал. Если у тебя найдется время она покраснела. Давид пообещал: «Конечно, я разыщу твоего брата, милая».
Ничего подобного профессор Кардозо делать не собирался. Его ждала работа в госпитале. Он совершенно не хотел болтаться по джунглям, разыскивая сумасшедшего шурина. Давид был искренне уверен, что брат жены потерял разум:
Другие люди монахами не становятся, думал он, они по доброй воле отказываются от естественных инстинктов. У них расстройство психики жена, аккуратно, ходила к мессе, и читала католические журналы. Давида ее времяпровождение не интересовало. Элиза, правда, однажды заикнулась, что у католиков принято воздержание от супружеских отношений, в определенные дни. Давид, наставительно, сказал:
Мы разделяем Священное Писание, моя дорогая. Библия, Тора, учат, что жена должна обеспечивать потребности мужа, всегда, когда он такого хочет Давид, с удовольствием думал, что наконец-то можно не терпеть неделями, потакая прихотям ненормальной бывшей супруги. Элиза никогда, ни в чем, ему не отказывала. Жена приносила завтрак в постель, крахмалила рубашки, по нескольку раз вычитывала главы монографии, и чистила его ботинки. Давид будил ее по ночам, заставляя варить кофе, и посылал за сигаретами. Вернувшись в столицу, перед отлетом, он развел руками:
К сожалению, отец Янсеннс и твой брат уехали дальше на восток, в джунгли. Прости он подтолкнул Элизу к спальне: «Я очень соскучился, милая».
Элиза нащупала в кармане пальто ключи. Она еле стояла на ногах. Перелет из Харбина в Амстердам занял десять дней. Маргарите исполнилось четыре месяца. В дугласе было зябко. Элиза кутала дочь в кашемировую шаль, укачивала, давала грудь, но малышка, все равно, кричала, не останавливаясь. Элиза краснела, извиняясь перед пассажирами:
Девочка еще маленькая. Простите за беспокойство.
Она, испуганно, думала:
Хорошо, что я грудью кормлю. Где бы я здесь смесь подогревала., Элиза подозревала, что муж разрешил ей кормить только потому, что молочный порошок для младенцев в Маньчжурии было не достать. Маргарита родилась в палатке, посреди пустынной, жаркой, осенней степи. Давид принимал роды, все прошло легко. На следующий день, муж, с неудовольствием, заметил: