И вы к нам, в Израиль! весело крикнул Авраам.
Он рассчитывал вернуться домой в феврале. В кибуце, весной, расцветал миндаль, они ухаживали за фруктовым садом и виноградниками. Авраам вспоминал белую пену деревьев, во дворе общего дома, смех детей, звук двигателя трактора. Мычали коровы, на западе заходило солнце:
До Песаха дома побуду, решил он, со студентами позанимаюсь, поработаю. Потом опять в дорогу Авраам усмехнулся, посмотрим, куда дальше. Может быть, и сюда. ГитлерЧехию в покое не оставит, мрачно напомнил он себе.
Оставшиеся дети сгрудились вокруг них. Авраам потрепал кого-то из мальчишек по голове:
Через три часа и вы полетите, дорогие мои дугласы выруливали на взлетную полосу. Дети прилипли к иллюминаторам. Доктор Судаков рассмеялся:
У них леденцы в карманах, не проголодаются. В Англии всех ждет горячий обед леди Кроу, с волонтерами-евреями, и квакерами, встречала самолеты в Хендоне. Сто девятнадцать приемных семьей были найдены:
Никто не останется без крова Аарон провожал глазами серые фюзеляжи дугласов, ни один ребенок. Господи, спасибо Тебе, спасибо
Они открутили окно мерседеса, чтобы видеть небо над взлетным полем. Питер смотрел на уходящие вверх самолеты:
Знаешь, я рад, что мы сюда приехали он улыбался, покуривая сигарету, рад, что все так получилось. Они в воздухе добавил Питер. Генрих положил ладони на руль:
Поговоришь с мамой, из посольства, удостоверишься, что все в порядке он замолчал, отведя серые глаза.
И надо уезжать согласился Питер:
Ничего, дорогой мой, мы еще поработаем. Столько, сколько получится, а потом дядя Джон меня арестует над Рузине ревели моторы, каштановые волосы Питера шевелил ветер:
Летят наши дети весело сказал он, третий дуглас поднялся. И в Берлине первый поезд пошел в Голландию, мама добилась своего Генрих тоже смотрел на небо.
Ты в ванной был, а я радио включил, внезапно, сказал он:
Передали результаты так называемых выборов, в Судетах. Девяносто семь процентов проголосовало за НСДАП. Впрочем, другой партии в Германии нет Питер ткнул сигаретой в пепельницу:
Я тебе говорил, рано уходить в отставку черные точки самолетов растворялись в чистом небе, пропадая на западе.
Эпилог
Амстердам, декабрь 1938
Над входом в Ботанический Сад, мелкий, холодный дождь, поливал пустые, гранитные вазы, установленные на колоннах. Небо было серым, туманным, с Эя дул сырой ветер. Девушка с низкой коляской вышла из ворот на Плантаж Мидденлаан. Она чихнула, уткнув нос в шарф. Через пустынный мост, медленно, проехал черный рено. Из коляски донесся недовольный, громкий плач. Элиза наклонилась:
Сейчас, сейчас, домой придем у нее гудела голова. Элиза пошла мимо парка к дому, на Плантаж Керклаан, напротив оперного театра. Квартиру Давид снял перед свадьбой, в мэрии Мон-Сен-Мартена. Элиза провела здесь одну ночь, а потом они с мужем улетели в Африку. За весну и лето отец обставил комнаты. Барон даже привез старую коляску, в которой мать катала ее и Виллема.
Отец, аккуратно, посылал телеграммы, в Конго, и в Маньчжурию. Три недели назад, в Харбине, Элиза прочла:
У мамы был еще один приступ. Врачи сказали, что она вряд ли дотянет до Рождества.
Когда в Мон-Сен-Мартен пришла телеграмма о пострижении Виллема, мать слегла. Толкая коляску, Элиза вспоминала тихий голос:
В Конго найди его, поговори с ним., Я прошу тебя, доченька в спальне было полутемно, пахло лекарствами. Мать сидела, подпертая подушками. Гамен свернулся в клубочек на ковре, у большой, старомодной кровати. Тереза перебирала холодными пальцами четки:
Пожалуйста, Элиза. Пусть мальчик вернется домой баронесса всхлипнула, я хочу его увидеть, перед смертью Элиза обняла мать:
Не говори такого. Господь и Дева Мария милосердны, ты оправишься губы матери посинели: «Пусть вернется домой.»
В Бельгийском Конго Элиза не уехала дальше столицы, Леопольдвиля, где они с Давидом покинули самолет. Муж поселил ее в лучшем городском отеле. Он поднимался вверх по реке, к озеру Стэнли-Пул, в полевой госпиталь, где работали эпидемиологи. Давид обещал Элизе вернуться через месяц. Отсюда они летели на восточное побережье Африки. Самолет пересекал Индийский океан, делая остановки в Маниле и Гонконге, перед окончательной посадкой в Харбине. Элиза, было, робко предложила выбрать путь через Бомбей, чтобы повидать кузину Тессу. Муж нахмурился: