Ты его знаешь, милый. Он никогда, ничего не скажет. И тетя Юджиния молчит. Сэр Уинстон гостил, на выходных. Они с папой и тетей Юджинией работали. Может быть, у него спросить? в спальне сестры пахло лавандой и тальком. Уильям протянул ручку к дяде. Наклонившись над колыбелью, Джон пощекотал мальчика:
Ты весь в слюнях, дорогой мой. Скоро ожидается первый зуб. Сэр Уинстон тоже ничего не скажет, мрачно добавил Джон, вынет сигару изо рта и покачает головой. Я стариков знаю он, нарочито небрежно, спросил: «Лаура не приезжала?»
Тони сидела на кушетке, у камина:
Звонила. У нее работы много. Она обещала на Рождество выбраться. Мы почти не поговорили. Уильям капризничал, она извинилась. Не хотела меня отвлекать племянник захныкал, Джон подал его Тони.
В руке у отца посверкивало янтарем виски, в тяжелом стакане. Бледные веки были опущены:
Он очень похудел, понял Джон, двадцать фунтов потерял, а то и больше. И у него боли, по лицу видно. впалые щеки зашевелились, отец отпил виски. Герцог, неожиданно, улыбнулся: «Трубку мне дай».
До Питера донесся тихий, старческий голос:
Милый мой, помни, все, что мы делаем, мы делаем для того, чтобы жили люди. Вывози ребятишек в Англию. С твоей матерью я поговорю. Палата допишет в билль какую-нибудь сноску. Судеты, в конце концов, оккупированная территория. Не волнуйся отец закашлялся, Джон подал ему платок. Герцог подышав, махнул рукой:
Вряд ли ты потом в Берлин вернешься. Передай ему, что в декабре начинает работать координатор. Маленький Джон этим занимается. Он без связи не останется. Чтобы с него снять подозрения, мы тебя на аэродроме в Хендоне арестуем, прямо на трапе. Посидишь пару месяцев в тюрьме, до него донесся смешок герцога, по нынешним временам это ценный опыт они попрощались, в трубке раздался треск.
Маленький Джон, осторожно, поинтересовался: «Папа, ты уверен?»
Спасающий одну жизнь, будто спасает весь мир, сварливо отозвался отец, а иначе, для чего мы здесь сидим он обвел рукой комнату:
И опять же, дорогой мой, если не сейчас, то когда, и если не я, то кто? То есть он, герцог кивнул на трубку:
Юджиния мне говорила, что Голландия закрыла границы для еврейских беженцев, а нацисты запретили отправлять детей из немецких портов. Они пытаются прийти к компромиссу с послом Голландии. Питер придумает что-нибудь, уверенно завершил герцог, он мальчик умный. В любом случае отец попытался встать, Джон поддержал его, скоро начнется война. Тебе на континент надо поехать, распорядился герцог, мы с адмиралом Хью Синклером выбрали координатора Джон положил руку на медвежий клык:
Папа мне не скажет, что за координатор. Сейчас не скажет. Только когда я к отъезду подготовлюсь. Я слышал, адмирал Синклер тоже болеет Джон вышел в переднюю, кивнув дежурному:
Мы наверх, ужинать. Сообщайте, если кто-то выйдет на связь.
Он поднимался вслед за отцом, стараясь не слышать его одышки, повторяя: «Будет война, будет война».
Попрощавшись с Макдональдом, Питер помахал охраннику. На Малой Стране было тихо, ветер нес рваные, белесые тучи, светила луна. Он выпрямил спину:
Как будто груз с меня сняли. Хорошо, что дядя Джон придумал арест. Генриха теперь никто не заподозрит. Ничего, развеселился Питер, посижу в Пентонвиле, или куда его светлость меня отправит он остановил такси: «На Кременцову улицу, пивная U Fleku!»
Они открыли вторую бутылку сливовицы. Авраам, одобрительно, подумал:
Мишель француз, но пьет отменно. Даже не шатается. Только глаза блестят в пивной было шумно, к потолку поднимался табачный дым. Авраам поднял стаканчик:
Как у нас говорят, до ста двадцати лет, всем!
Они заказали вепрево колено, с кнедликами и квашеной капустой, картофельные оладьи, и утопленников, маринованные, свиные сосиски, с луком и острым перцем. На фаянсовой тарелке лежал желтый, мягкий оломоуцкий сыр, маленькие, соленые огурчики, и хрустящие крендельки. Официант принес еще три пинтовые кружки пива, черного, пахнущего карамелью Велкоповицкого Козла. Они чокнулись, Шиндлер сжевал сосиску:
Не женитесь они говорили о женщинах, я женился в двадцать лет, немец помотал головой, и что вышло? Я здесь, жена, он махнул рукой на восток, в Цвиттау, то есть в Свитавах. Мужчина не может ограничиваться одной женщиной, важно сказал герр Оскар, отхлебнув пива, вытерев губы рукавом пиджака, это противоречит природе он пьяно покачал пальцем: