Рокфель выиграла дерби, в Эйнтри, одобрительно сказал мистер Кроу, потянувшись за газетой, у кобылы большое будущее мать и дядя Джон возили их на скачки. Герцог разводил лошадей, но азартом не отличался. Он водил детей в денники, рассказывая о родословных, любуясь английскими скакунами. Юджиния стояла в очереди, к окошечку кассы. Она обязательно покупала билетик на каждого ребенка. Питер помнил осенний, острый воздух Ньюмаркета. Стучали копыта, в воздухе кружилась пыль, золотилось шампанское в хрустальном бокале матери. Юджиния размахивала шарфом, дети залезали на скамейки закрытой ложи: «Давай, давай!». Завтрак они привозили в плетеной корзине. Мать доставала из накрахмаленных салфеток копченого лосося, сконы, яйца по-шотландски:
Констанца с тетрадью приезжала он курил, глядя на результаты скачек, она в Лондоне все высчитывала, заранее. Никогда не ошибалась Констанца сидела на скамье, поджав ноги. Стивен усмехался:
Как ты предсказывала, фаворит проиграл. Мы получим хорошую выдачу глаза цвета жженого сахара удивленно посмотрели на брата: «Я всегда права, Стивен».
Нам с Маленьким Джоном пятнадцать исполнилось охранник говорил в телефонную трубку, косясь в сторону Питера, Лауре семнадцать. Она в Кембридж тем годом поступила, а Стивен кадетом служил. Тони и Констанце двенадцать было. Констанца пропала, а у Тони мальчик Интересно, за кого она замуж вышла? За испанца, наверное, из республиканских войск. Он погиб Питер услышал осторожный голос охранника: «Сейчас они приедут, ваша светлость»
Мистер Кроу, в который раз поправил его Питер. На тарелке лежали сэндвичи с яйцами и пастой из анчоусов. Похожие бутерброды подавали в кембриджской столовой:
И в Палате Общин тоже Питер сжевал один, мама меня приводила в парламент, на каникулах. Черчилль, после Мюнхена, выступил с речью. Он утверждал, что войны не миновать. Он прав, конечно оставшиеся четверть часа они с охранником говорили о скачках и футболе.
Питер поднялся, завидев открывающиеся ворота, черный, низкий форд. Взяв пальто, он вышел на освещенный двор. Дождь, к вечеру, прекратился. Над Прагой высыпали крупные, яркие звезды. Сэр Ньютон оказался высоким, седоволосым чиновником, с недовольным лицом. Его сопровождал мужчина моложе, с военной выправкой, но в штатском костюме. Он представился третьим атташе, Макдональдом. Питер отдал им паспорт: «Мне надо срочно связаться с Блетчли-парком, господа».
Посол, было, открыл рот, но Макдональд кивнул:
Меня предупреждали, что подобное может случиться. Сэр Бэзил, бесцеремонно распорядился атташе, вы поезжайте домой. Мистер Кроу станет атташе поискал слово, временным гостем посольства. Я обо всем позабочусь Ньютон что-то пробормотал, атташе достал из кармана пальто ключи:
Пойдемте. Мы можем вывезти вас на аэродром Рузине они спускались по узкой лестнице, тускло горели лампочки.
Питер отмахнулся:
Пока не надо. Вам из Блетчли-парка сообщили, что я буду в Праге? атташе кивнул, пропуская его в голую, подвальную комнату, с деревянными столами:
Связь безопасная, но я все равно бы не советовал употреблять имена, и тому подобное поставив рядом пепельницу, он сел к радиопередатчику.
А если Маленького Джона там не окажется? Питер посмотрел на часы:
У них девятый час вечера. Если он в замке? Дядя Джон болеет., Питер вздохнул:
Значит, им позвонят, они приедут в Блетчли-парк. Дело не терпит отлагательств., атташе передал ему наушник:
Граф Хантингтон на проводе, мистер Кроу Питер услышал, через полтысячи миль, знакомый голос Маленького Джона: «Что случилось?».
Питер все, быстро, рассказал. Он добавил:
Джон, это дети. Хочешь, я перед тобой на колени встану? Я не смогу работать, если я брошу их, здесь, без помощи. Твой отец
У папы второй наушник, кузен помолчал:
Он приехал меня проконсультировать, на выходные. То есть шофер его привез. Сейчас много работы в Блетчли-парке шел сильный дождь. Горел газовый радиатор, пахло виргинским табаком. Джон обернулся на отца. Герцог сидел, в большом кресле, закрыв глаза, положив наушник на колени.
К подлокотнику была приставлена трость. После Мюнхена отец ушел в отставку. Он стал жаловаться на боли в спине. Герцог больше не мог водить машину, и приезжал в Блетчли-парк с шофером. Джон, в Банбери, поговорил с Тони. Сестра вздохнула: