Пародия
Брусничная квинтэссенция
Сижу себе, жую себе бруснику.
В Пекине лажа, в дельте опорос,
Мончегорский дух лукавый сникнул
всё чует мой, двоя зарубки, нос.
Мне тамбовский волк являлся братом,
когда мотала в садике я срок;
а после школа, уж иным макаром,
преподала пожизненный урок.
Люблю балет, НИИ, ашрамы йоги,
и орган власти, и его статут,
но не туда меня на шпильках ноги
в отрыве от сознания несут.
Вспоминая благий спас брусничный
и под сердцем ягод чашек семь,
зуб точу на плевый джем столичный,
но потом его, нет спасу, съем.
Когда набрус наклюкваюсь, впустую
ловлю Пегаса. Схлынет передоз
на своего конька сажусь, гарцую
на Север, где святится Дед Мороз.
Линор Горалик
* * *
Где была твоя голова?
Склонялась к бегству, трещала о новостях,
пухла за Охтой, болела за ЦСКА,
выдавалась пленными за своего.
Где были твои глаза?
В Твери на затылке, в Москве на лбу;
косили камни, ели чужих,
ходили по воду в военкомат.
О, глупые твои глаза!
Ах, завидущая твоя голова!
Зачем ты, чёрная твоя рука,
огниво служивому отдала?
У нас глаза как мельничные жернова,
у нас голова трещит от ума,
а мы несём во рту медяки,
куда нас родина высекла.
Пародия
* * *
Где была твоя голова, когда рука писала?
Болела за ЦСКА, здравствовала за ЦРУ,
за Охтой просила гильотину
оттяпать головотяпство; вышло тяп-ляп.
Как твои глаза, когда водишь пером?
Утром очи колет, вечером вырви глаз;
они ходили в военкомат призваться на войну,
но никто не хочет такое око за око.
Твои глупые глаза преломляют вещи
и по-черному завидуют руке,
не вытворяющей половинчатость
на предметах своего самообслуживанья.
У нас не хватает очей для очевидности,
наше умозрение ни в одном глазу
и рот мелет невидаль, эквивалентную медякам.
Сей карме молчание-золото не по карману.
Александр Кушнер
* * *
Ах, что за ночь, что за снег, что за ночь, что за снег!
Кто научил его падать торжественно так?
Город и все его двадцать дымящихся рек
Бег замедляют и вдруг переходят на шаг.
Диск телефона не стану крутить все равно
Спишь в этот час, отключив до утра аппарат.
Ах, как бело, как черно, как бело, как черно!
Царственно-важный, парадный, большой снегопад.
Каждый шишак на ограде в объеме растет,
Каждый сучок располнел от общественных сумм.
Нас не затопит, но, видимо, нас заметет:
Все Геркуланум с Помпеей приходят на ум.
В детстве лишь, помнится, были такие снега,
Скоро останется колышек шпиля от нас,
Чтобы Мюнхгаузен, едущий издалека,
К острому шпилю коня привязал еще раз.
Пародия
* * *
Ну и ночь! Сорок раз выхваляю торжественный снег!
Праздно реет Пегас, удлинив мое место на нем.
А галоп двадцати по делам отправлявшихся рек
Скопытился, ибо достиг своего «поделом».
На телефоне висел я сто двадцать минут,
Допетрил, что ты практикуешь бай-бай по ночам.
Так важный, как я, в снегопаде завис парашют