Потом ящерка еще раз лизнула уже заживающую кожу, а когда она отбежала, в моей руке осталось лежать маленькое колечко. Оно словно бы состояло из живого огня, полыхающее, текущее, переливающееся, но совершенно не горячее наощупь.
Поздравляю, улыбнулся Конрад,
Кольцо Саламандры. Теперь в любой момент ты сможешь позвать их. Ты им понравилась!
А если бы не понравилась? поинтересовалась я.
Улыбка мага стала еще шире:
Они бы тебя сожгли.
Я не поняла, говорит он серьезно или снова издевается надо мной. В любом случае, я не могла сдержать возмущения:
И ты с таким равнодушием говоришь об этом! Мог хотя бы предупредить!
Но ведь они этого не сделали, правда? он повернулся спиной, доставая из дорожной сумки еду, нимало не обращая внимания на мой потрясенный вид. Да человек ли он вообще?! Иногда я в этом сомневалась.
Мои же новоявленные слуги или друзья? сплотились возле меня в тесный кружок и, не мигая, пожирали меня глазами, словно ожидая дальнейших указаний. Я несколько минут подержала кольцо в воздухе, разглядывая его, а затем надела на безымянный палец. Оно пришлось как раз.
Вы свободны, сказала я и кивнула,
Можете идти.
Саламандры моментально развернулись и все, как одна, растворились в сырой темноте, вспыхнув пару раз, словно искры.
Конрад расхохотался:
А из тебя бы вышла неплохая королева! Как величественно это у тебя получилось! И имя у тебя, кстати, вполне царское Гвендолин. Никак не для простой колдуньи.
Я даже не стала ему отвечать. Пусть говорит сам с собой, если ему охота.
Конрад не обратил ни малейшего внимания на мою реакцию.
Ну что же, произнес он, спустя какое-то время,
Кажется, наши вещи просохли. Пора в путь.
И мы стали собираться, хотя я чувствовала себя совершенно разбитой. «Из железа он, что ли?» в который раз мелькнула в голове мысль.
Нет, конечно, он был не из железа, и тоже нуждался в отдыхе. И как ни старались мы избегать людных мест, следующую остановку пришлось делать в пригородной гостинице.
Хозяйка довольно любезно показала нам наши комнаты, расположенные рядом на втором этаже. Обстановка была непритязательной, но много ли надо усталому путнику! Кровать, небольшая тумбочка, стол у окна. Я заглянула к Конраду: у него все было примерно так же.
Я смыла с себя дорожную грязь и переоделась, а затем мы с ним вместе спустились в просторный зал, чтобы поужинать. Следуя за Конрадом, который сутулился, опираясь на посох, словно и в самом деле был стариком, я чувствовала, что против воли притягиваю к себе множество взглядов. Я опустила глаза, стараясь не замечать обращенного на меня внимания, и села рядом со своим учителем за низкий дубовый стол. Мгновенно возле нас возник мальчуган, одетый в идеально чистый фартук:
Что будете заказывать?
А что здесь можно выбрать? поинтересовался Конрад.
Пока он обговаривал блюда, я не спеша огляделась по сторонам. Зал был полон. Звяканье тарелок, ложек, бокалов, равномерный гул голосов, временами прерываемый выкриками, когда кто-то подзывал прислугу. Все как будто были заняты своими делами. И лишь из-за соседнего стола на меня беззастенчиво пялились две пары глаз. Темноволосый парень, лет, наверное, восемнадцати-девятнадцати, и рядом с ним однорукий мужчина с неприятным, перерезанным шрамами, лицом. Впрочем, оба они не вызывали у меня симпатии. Развязные манеры, неприкрытые оценивающие взгляды, с которыми они следили за мной
Я отвернулась, обратив все свое внимание на тарелку с едой. Но куски застревали у меня в горле: я постоянно чувствовала на себе их глаза.
Эй, старик! высоким голосом вдруг выкрикнул парень, обращаясь к Конраду, который даже не глянул в его сторону,
У тебя красивая дочка! Следи за ней повнимательней!
И оба захохотали, видя, как мои щеки заливаются краской.
Уйдем отсюда! шепнула я своему спутнику.
Ты, разве, не голодна? спросил он, по-прежнему, не отрываясь от тарелки.
Что-то аппетит пропал, ответила я.
Краем глаза я продолжала наблюдать за соседним столом. Двое мужчин о чем-то переговаривались, бросая на нас короткие взгляды, но больше к нам не обращаясь.
Ладно, вздохнул Конрад,
Сейчас пойдем. Потерпи минут пять.
Он, как будто ничего не замечая, расправился со своей порцией и в три глотка осушил бокал.