Ты, разве, не голодна? спросил он, по-прежнему, не отрываясь от тарелки.
Что-то аппетит пропал, ответила я.
Краем глаза я продолжала наблюдать за соседним столом. Двое мужчин о чем-то переговаривались, бросая на нас короткие взгляды, но больше к нам не обращаясь.
Ладно, вздохнул Конрад,
Сейчас пойдем. Потерпи минут пять.
Он, как будто ничего не замечая, расправился со своей порцией и в три глотка осушил бокал.
Сколько с нас? спросил у подошедшей обслуги и выложил деньги на стол.
Мы поднялись из-за стола и вернулись в комнаты, каждый в свою. Несмотря на усталость, мне что-то не спалось. Те липкие взгляды не выходили у меня из головы. Я не стала задувать свечу, и, не раздеваясь, легла в кровать, прямо на покрывало. Отчего-то было не по себе. Мама обычно называла это «предчувствиями» и говорила, что я, обладая такой же способностью, как и у нее, всегда буду предупреждена об опасности заранее. До сих пор так оно и оказывалось. Я старалась дышать неслышно и молча ждала.
Наконец, ожидания мои оправдались: где-то неподалеку скрипнула половица, и осторожные шаги приблизились к моей двери. Я сунула руку под подушку, нащупывая кинжал.
Конечно, можно было бы закричать, позвать на помощь Конрада Но я до сих пор злилась на него, а еще мне хотелось доказать, что я и сама кое-чего стою.
Между тем дверь в мою комнату бесшумно приотворилась, и на пороге возник силуэт. В полумраке было плохо видно, но мне показалось, что я узнаю в нем того самого темноволосого наглого юнца, что так беззастенчиво разглядывал меня сегодня. Я затаилась, крепче сжав рукоятку. А незваный гость на цыпочках приблизился ко мне. Вот он уже навис надо мной, обдавая винными парами видно, здорово «набрался», прежде чем решиться на подвиг. Вгляделся в мое лицо я ощутила это сквозь сжатые веки, но продолжала притворяться спящей. Он постоял какое-то время, словно в нерешительности, и вдруг кинулся на меня. Но я была готова к нападению, и мгновенно вывернулась из-под него, а лезвие моего кинжала оказалось прижато к пульсирующей вене на его шее. Это, и в самом деле, оказался мой недавний знакомец. Он совершенно не ожидал того, что произошло, и сейчас в неровном свете свечи я увидела, как в почти бессмысленных глазах зажегся огонек страха.
Думал, я не сумею постоять за себя? прошипела я ему в ухо,
Сейчас ты медленно встанешь, выйдешь за дверь и уберешься отсюда. Но только медленно! и для большей убедительности я слегка ткнула его острием кинжала. На коже выступила капелька крови, и он затрясся.
Н-н-не убивай меня! По-пожалуйста!
И все-таки я допустила непростительный промах. Увлеченная нашей содержательной беседой, я совсем перестала следить за дверью, позабыв о том, что мой посетитель был не один. Как оказалось, зря. Потому что в следующую секунду мелькнула чья-то грузная тень, и кто-то с силой ударил меня по голове. На какие-то минуты я отключилась, а когда открыла глаза, то поняла, что безоружна, и более того, привязана к кровати. Кроме всего прочего, во рту у меня был кляп, и я при всем своем желании не могла позвать на помощь.
Теперь в комнате находились двое. И во втором я, с дрожью отвращения, узнала однорукого.
Ну, что, произнес он, с ухмылкой приблизив свое красное лицо к моему,
Теперь-то будем сговорчивей?
Если бы я могла говорить, он услышал бы много лестного о своей персоне, но я сумела лишь изогнуться и слегка пнуть его в живот.
Он охнул, отшатнувшись.
Ничего, проскрипел он в ответ,
Мы здесь одни, а папочка давно видит десятый сон. Вряд ли он примчится тебе на помощь. Впрочем, если бы и явился старикашка для него же хуже!
Я сжала зубы, мучительно пытаясь вспомнить хотя бы одно заклинание, не требующее произнесения вслух, и тут как вовремя! дверь с грохотом распахнулась, и словно картинка, на пороге возник Конрад, будто окруженный ореолом героя. Он больше не был стариком, и от его взмаха посохом оба негодяя отлетели в другой конец комнаты.
Трудно выразить словами, как я была рада его видеть! Впрочем, у меня во рту, по-прежнему, находился кляп, а на запястьях веревки, и потому я могла лишь молча наблюдать за происходящим, не имея возможности принять личное участие, хотя у меня и чесались руки.
Конрад, меж тем, распахнул окно, впустив в комнату прохладный ночной воздух, и легко, будто тюк с сеном, перебросил однорукого через подоконник. Откуда-то снизу послышался тяжелый удар об землю и сдавленный стон. Второй же сообщник не стал дожидаться расправы, и пока мой учитель и защитник возился с его приятелем, по-быстрому улизнул за дверь.