Как полагаете, не стоит ли защитить рассол патентом? Магическое средство, собеседник Степана негромко рассмеялся.
Рассол есть достояние народа. Нельзя лишать людей средства первой небоб неходимости. Тьфу, я ж не дурак, могу выговоривавы
О, сложные слова несут огорчение. Скажу больше, они не помогают передать главное. Краткость и емкость мата порою делает его незаменимым. Однако же в вас чувствуется воспитание, вы даже во хмелю избегаете сгущать краски.
Во-во, избегаю, гордо согласился купец. Помоги сесть. Голова моя ой голова, на кой ты такая крепкая? Долбанули меня вот сюда третьего дня, вроде бы верно помню. Не проломили, зато раззадорили. Ну и я и Н-да. Так говоришь, выход есть. Мошенник ты, но мне приятно слушать. Еще повтори.
Может, и мошенник. Но выход непременно найдется.
Имя бы назвал. Я вот преставился тьфу, так вроде о покойниках говорят. Я назвался.
Степан, для меня честь общаться с вами. Я был бы рад назвать свое имя, но я не помню его. Собственно, я ничего не помню. Это настораживает и даже обескураживает.
Я б со страху обделался, шепотом сообщил купец. Имя-то что. У меня дети. У меня дело. Я слово давал и все забыть?
Степан сощурился, с трудом приподнялся на локтях и уставился в свет, бьющий из оконца. Закрыл его вытянутой рукой, выругался. В окошке смущенно засопели.
Эй, он мошенник?
Не знаем. Без документов он. Вроде ошивается туточки дня два, а то и три. При станции, то есть. Ну мы и до выяснения.
Кабы они еще и выясняли, заперев людей без причины, мир бы стал раем земным, трезво и грустно сообщил собеседнику Степан. Но мир, зараза, несовершененен-ный тьфу.
Ничего страшного, он и такой неплох. Степан, вас ждут дома. Это уже плюсик в мировом балансе.
Ну, вроде того. Эй, служба!
Туточки, Степан Фомич.
Дверь открой. Меня дома ждут. Мошенник со мной. Документ пришлешь. Имя ему одолжу лично. Первого моего управляющего, он еще при батюшке служил, звали Лексеем Боровым, он тутошный был. Вот так и запиши.
А
Бэээ, запрокинув голову, басом проблеял купец. Поспеши и обрадуй меня, пока я в уме. Я ж вечером окончательно решил спалить склады мануфактуры к той самой фене гм. В горле пересохло.
Пейте. Зачем же труд людской жечь?
Лексей, а что делать? раздумчиво вздохнул купец. Пожгу, и пеплом станет воровство сыновье. Не пожгу, всё о том воровстве узнаю. Короче, моя душа уже горит, мануфактуру не жалко.
О, но как же ваше слово? Сами сказали, шелк поставлен вам под честное слово.
Слово да, это да Так вторая гильдия, не первая! И вообще, старомодные правила прошлого века, неуверенно отговорился Степан. Завозился, сел ровнее. Хотя конечно батя мечтал, чтоб я приподнялся. Я пуп рву, вверх лезу, в первой гильдии знакомства завожу, с иноземцами торгую крупно. А родственная вошь грызет мне темечко. Тифозный сынуля, тьфу.
Степан, есть много способов урегулировать вопрос. Но, покуда вы пьете, никто этим не занимается, им без вас не справиться. И ваша боль не делается меньше.
Да, выхода нету, купец уткнулся лицом в ладони. Вскинулся и заговорил трезво, внятно. Дочь ударилась в святость, муж её так, одно слово, а не мужик. Пенсне чахоточное. Меня до икоты боится. Ему нищий шляпу подержать не доверит: или обокрадут, или сам уронит. Сын ну, я тебе порассказал о нем. И что остаётся? Или прожечь, или поджечь. Понимаешь? Дело мое оно живое, оно мне как рука или нога, отрежу и что? И стану калекой. Не отрежу, купец вздохнул совсем тяжело, со всхлипом, буду жить под пыткой и глядеть, как уродуют мою денежную руку-ногу.
Степан, вся ваша безвыходность от того, что вы опустили голову и глядите в землю. Вам надо поднять голову. Решение есть. Оно зреет в вас, при вашей деловой хватке невозможно не найти ответ. Вы строили это дело, значит, вам его и защищать.
У двери загрохотало, поленья звонко посыпались вдоль бревенчатой стены, ушибли кого-то, и он тонко, жалобно завизжал. Фыркнула лошадь. Люди загомонили на много голосов и, наконец, лязгнул засов.
Полный, румяный начальник станционной жандармерии лично вплыл в сарай.
Степан Фомич, ну как же вы и вдруг тут, ну что ж мои олухи оплошали, не особенно усердно изображая недоумение, выговорил он. Выходите, неловко-то как.
Лексею документы. Теперь же. Мне рюмку, одну. Хотя это можно и дома. Казенная водка дрянь.