Лексею документы. Теперь же. Мне рюмку, одну. Хотя это можно и дома. Казенная водка дрянь.
Склады, слух был, под угрозою, морщась и отодвигаясь, уточнил начальник жандармерии.
Не сегодня. Я в печали, но шелка жаль, да и слово он прав, я давал слово.
Алексей, значит, Боров, так и запишем, пообещал начальственный голос уже из-за порога. А отчество?
Фомич. Он мне как брат, гулко ударив себя кулаком в грудь, сообщил Степан.
В дверь протиснулись два огромных мужика, поддели купца под локти и бережно понесли или повели это как глянуть через двор, к просторному экипажу. Следом двинулся собеседник купца. Он выглядел старым, горбился и прикашливал. У экипажа его нагнал жандарм. Не сам начальник, а его расторопный помощник. Придержал за плечо.
Документы сделаем. Но прежде желаю понять, отчего он стал слушать вас?
Он не слушал. Он и теперь не слушает, очень тихо ответил собеседник Щурова. Он желает быть услышанным. О, полагаю, он давно нуждается в своем колодце знаете выражение « кричать в колодец»? Вот, этим он и занят. Двенадцать часов крика улучшили его душевное состояние.
Если вы все это знаете, отчего не знаете свое имя?
О, я желал бы найти ответ! Если меня опоили или прокляли, то мне следует спасаться бегством, задумался новоназванный Алексей. Сами посудите: я прихожу в сознание посреди привокзальной площади. Утро совсем незнакомое место, при мне ни денег, ни документов, ни памяти. Я бы заявил о краже своей личности, однако же кто примет такое заявление? Далее: если мою личность украли, мне лучше помолчать и поберечь хотя бы жизнь. Без памяти я беззащитен. Вот до чего я додумался, пока бродил по окрестностям. По совести сказать, я был рад очутиться в этом сарае, меня накормили, над головой появилась крыша а снаружи шел дождь.
Звучит не так уж глупо, вдобавок вы не высказываете претензий особенно при Щурове. У вас будут документы. Но строго под гарантию того, что Бычий глаз не сожжет склады. Он грозится с весны, и ведь не шутит. Если разрешите дело полностью, я прослежу, чтобы в бумагах жандармерии никогда не появилась запись о человеке без имени и прошлого, помещенном в арестантский сарай.
Вы щедры. О, вероятно, Степан обеспокоил многих.
Он принес пользу многим, мой брат учился на деньги его отца, а племянник моего начальника и теперь лечится у моря на его средства. Но знаете, вся добрая память станет пеплом в один день, если он Скажу проще. В пожаре я обвиню вас, и вымещу гнев на вас. Это удобно и необременительно.
Лексей, забирайся, что ты встал, купец высунулся из экипажа и почти упал, цепляясь за плечи старика. Я вспомнил, ты говорил, мой сын не обязательно и вор. Говорил же?
Я говорил, что боль делает нас опрометчивыми. Не исключено, что некто посторонний и коварный намеренно растравил вашу боль. Вы сильный человек, но семья это ваша душа, он ударил исключительно подло! Вам надо трезво рассмотреть всю историю так называемого воровства: кто сообщал о нем, когда и в каких выражениях? Что предъявлял для доказательства? О, полагаю, вы не дали себе такой возможности. Хотя вы держались весьма хорошо. В столь тягостных обстоятельствах ваше дело не в упадке, товар движется, и, как я понимаю, жалование выплачивается в срок.
Я держу слово.
Степан, вы человек большой души. Отчего-то мне трудно поверить, что ваш сын мог воровать, тем более намеренно губить отцовское дело. Если он унаследовал хотя бы отчасти ваше мировоззрение.
Слово длинное, упрекнул купец.
Учетные книги, так называемый Алексей сменил тему. Давайте начнём с общей оценки движения денег и товара. Затем выборочно проверим склады. Поговорим с поверенными вне Переборов. Обязательно сделаем все это вместе с вашим сыном. Степан, если он человек вашего склада, у него тоже горит душа. О, как еще склады уцелели в таком-то семейном пожаре, просто чудо!
Я тебя уважаю, хоть ты наверняка мошенник. Ох и гладко говоришь. Вся столичная шелупонь ровно так выражается. А ковырни ногтем, ихие умности отстают вроде краски на гнилой доске.
Купца втащили обратно в экипаж, его собеседник начал взбираться по откидным ступенькам, кряхтя и вздыхая споткнулся, покачнулся и неловко сел на землю. Некоторое время слепо ощупывал колесо и мелкий щебень, которым был засыпан двор. Помощники Щурова всполошились, подхватили гостя под руки, пока трезвеющий хозяин не показал свой бычий норов, не потребовал снова водки и керосина с этого и началась гулянка пять дней назад.