Ты меня спрашиваешь?
Остролицый даже не глянул на соседа, хотя Джонатан прикоснулся пальцем к собственной широкой груди.
Тебе идёт шапочка. Вскользь похвалил он. Так что ты думаешь, Лис? Получится ли у них что-нибудь?
Лис залилась счастливым злым смехом, разглядев в зеркальце ошарашенного отсутствием солидарности со стороны заговорщика Джонатана. Отсмеявшись, она заговорила напружиненным голосом смех пошёл на пользу:
Кентавры, единороги, люди Как же я помню. Самый глупый из дисков. Придуман двумя сёстрами на вечеринке.
Джонатан тоненьким голоском переспросил:
Что, роса была хороша?
Не просто, высшего качества, дорогой король.
Лис вздохнула и еле приметно улыбнулась.
Там правит злая королева? Припомнил водила.
И недурна когда причепурится, конечно. Жестоко ответила Лис.
Она изменилась в лице.
Юных девиц, какие покраше, похищает и держит взаперти. А принцесса Шиповничек сидит в обветшалом замке, окружённом колючими кустами, и дремлет над книжкой.
В машине сделалось так тихо, что даже ветерок залетел и притих смутился. Лис внезапно сказала:
Что ж. Нехорошо эти сёстры поступили. Пожалуй, пора им вмешаться.
А как же свобода выбора? Неосторожно брякнул остролицый.
Джонатан зашикал, но поздно. Лис усмехнулась.
Одна из сестёр напортачила. У них нету этой штуки.
Она повернулась к Джонатану. Он умильно улыбнулся. Лис сорвала с его умной головы шапочку и вышвырнула в окно.
Чтоб не задавал дурацких вопросов. Низким и страшным голосом объяснила она.
За окном только свистнуло, и в качестве аккомпанемента где-то за горами прогремел гром. Звуки природы заглушили дальнейшие реплики. Когда ворчание сошло на нет, Лис схватила с переднего сиденья бутылочку с водой
Джонатан простил Лис главное, чтобы ей стало полегче. Но она снова помрачнела и проныла скучным голосом, трогая прекрасную всклокоченную голову:
Долго там ещё, следак?
Остролицый проглотил грубость вместо мятной подушечки, которую Джонатан отправил в собственный рот.
Где мои очки? Задумчиво молвил он.
Машина виртуозно сыграла пронзительную ноту, обогнув пролетевшую косо вбок маленькую рощу осинок. За нею мелькнула пронзительно зелёная в просветах тумана низкая гора. Океан в окнах принялся усерднее лизать берег, намеревался долизаться до легендарного золота из ночного поезда городских преданий джуни.
Инструкция вот она, но куда я сунул
Сзади раздался яростный стон.
Клади место на вещи. Отрезала могущественнейшая из джентри, но Джонатан увидел (и кивнул водителю), что Лис привстала на колено и обшаривает сиденье.
Потом посыпалось:
Лис, хочешь конфетку?
Всё же я думаю, что у них не хватит тяму войти в столицу.
Лис, глянь, какие козочки. Ах, нет проехали. Лис, честное слово они были.
Когда машина, подняв четыре тучки песка, встала, Лис первая открыла дверцу и, не вылезая, толкнула речь:
Чтоб я села с вами в этот саркофаг. Таких болтливых мужиков нету даже в игре Трёхмерный Звук. А там туалетная бумага говорящая. Дайте обещание, что на обратном пути будете играть в города. И ни слова о восстании.
Джонатан обескуражено брякнул:
Но мы же для тебя старались.
Чего?
Остролицый бросил предупредительный выстрел взгляда, но поздно Лис выпрыгнула из машины, её волосы подхватил южный ветерок и явно наслаждался этими золотыми прядями, пахнущими какой-то тревожной сладкой дрянью: когда отправлялись в дорогу, Лис они забрали с порога её лаборатории.
А ну-ка, попрошу вас, граждане?
Остролицый сердито буркнул:
Ну, тебя ведь тебе ведь делается некомфортно в транспорте, вот мы
Джонатан, потеряв робость, радостно подхватил:
Тебя ж мутит и пучит в тачке, вот мы и отвлекали тебя.
Лис слушала, присев на выставившее локтем искривлённый ствол дерево у дороги.
Вот оно как. Ласково молвила она.
Остролицый глубоко вдохнул их учат, и убедительно проговорил:
Эй, товарищ, мы и впрямь хотели, как лучше.
Мы же, как лучше, хотели. Полез и Джонатан, но натолкнулся на локоть остролицего.
Лис и это выслушала и, вскочив с ветки, пообещала:
Я вам за добро отплачу, хотелки, раптор чешуйчатый тебе товарищ.
И направилась прочь. Джонатан облегчённо вздохнул если она грубит, значит, смущена. А это хорошее чувство, чтобы кто ни говорил.