Вот только выбора никто не предоставлял.
Движение не ощущалось. Гироскопические системы клетки полностью нейтрализовали все эффекты инерции.
Линия стабильна.
Голос бортового компьютера летним дождем прошелестел на задворках сознания.
Начинаем.
В следующую секунду Арсений буквально прилип к спинке кресла в его плоть вросли тончайшие волоски нейроинтерфейса. Стены клетки рухнули, тело растворилось в пустоте. А затем на Арсения навалился гештальт. Навалился и поглотил. Разум кричал и сопротивлялся, но система была неумолима.
Арсений понял, что он это три сотни человек, находящихся сейчас в гештальте. Имена не имели значения. Они были организмом, состоящим из ядра и периферийных придатков, мыслящим сгустком, оперирующим траекториями и физическими константами. Они были могучи. Им был подвластен космос.
Корабль летел к горловине червоточины, связанной со Звездой Барнарда. Груз электроника для орбитальной станции, вращающейся вокруг Геймана, четвертой планеты, колонизированной около трех с половиной столетий назад.
Они потянулись к кораблю.
Настигли его за поясом Койпера, переключили автоматику на «ручное» управление и уверенно повели к горловине. Информация с датчиков, двигателей и навигационных контуров вливалась в них, циркулировала от периферии к центру, обрабатывалась и анализировалась. Одновременно десятки других транспортов мчались к окраинам Солнечной системы, направляемые импульсами гештальта.
Солнце отсюда казалось лишь одной из мириадов звезд в черноте космической ночи. Время обрело цифровое значение, пространство, энергия и гравитация все описывалось формулами и ежесекундно меняющимися значениями.
Они могли ощущать даже холод вакуума, используя данные тепловых датчиков с внешней обшивки.
В общей ментальной вселенной дрейфовали иные сгустки разумов, их было много, все занимались своими делами, но при желании гештальт мог с ними пообщаться. Плотность сгустков возрастала по мере приближения к планетам земной группы.
Они рассчитали угол входа в горловину. Сориентировали корабль маневровыми двигателями.
И усилием воли швырнули в червоточину.
Отпрянули, покидая металлическую скорлупу звездолета. Откатились в пределы околоземной орбиты, периферийным восприятием провожая транспорт, вновь подвластный автоматике. Скомпоновали данные о полете в архив и записали в анналы ЦУПа.
Дежурство Арсения подошло к концу.
Мысль об этом всколыхнула мозг одновременно с осознанием себя. Гештальт вытолкнул диспетчера в привычную реальность.
Звезды рассыпались в пыль.
Арсений вновь сидел в кресле своего рабочего кабинета, волоски нейроинтерфейса втягивались в велюр.
Он любил пространство.
И ненавидел гештальт.
4
Следующее дежурство по графику планировалось через трое суток, и Арсений велел бортовому компьютеру проложить курс к морю. Жилая клетка взмыла в стратосферу и понеслась в направлении Балтики. Минский улей и шесть часов пилотирования остались позади, а вместе с ними таяли обрывки странного сна.
Путь к побережью был недолгим.
Все это время Арсений слонялся по клетке, задумчиво смотрел на облака под ногами, сделав прозрачным пол, и наслаждался личным временем. В правительстве, если верить последней сводке новостей, решался вопрос о повсеместном переходе на гештальты и всеобщем принудительном слиянии. Идею выдвинула фракция объединителей, мотивировав это тем, что коллективный разум новая фаза эволюции, и чем раньше общество встроиться в грядущий миропорядок, тем лучше. В доказательство приводились последние исследования социологов, статистика выросших производственных показателей и важных научных открытий во всех областях знаний, сделанных, как отдельно подчеркивалось, гештальтами, а не автономными человеческими единицами Тотальное формирование устойчивых гештальтов, отметил выступающий, послужит первым шагом на пути к планетарному разуму, который существенно укрепит влияние Земли не только на свои колонии, но и на процессы, текущие за пределами человеческого космоса.
Эпоха перемен.
Что бы сказали на это китайские мудрецы?
Клетка убрала одну из стен. В комнату ворвались крики чаек, просоленный морской ветер и шум прибоя.